- Да, мой лорд, - согласился Аралин с логичным предложением. И поспешил в ванную - отмывать с себя грязь похода и вонь камеры. Купальня была очень удобной, даже, пожалуй, красивой, хотя и не по эльфийским привычкам. Но привиредничать нолдо не собирался - он со времени Исхода не имел возможности понежиться в горячей ванне, в море вынужденно довольствуясь ведрами.
Вымывшись, он снова оделся и вернулся в комнату. Принц уже сидел за столом, сочиняя, как видно, то самое письмо. Аралин попытался представить себе, что случится в лагере, когда это письмо там получат... Нет, сначала туда придут вести об их исчезновении. Сколько же времени прошло с той стычки? Он попытался вспомнить, но бестолку, в памяти остался только удар по голове.
- Мой лорд, - осторожно обратился к нему воин, заметив, что Феанарион закончил с письмом, - вы не помните, сколько времени прошло с нашего пленения? Как долго нас везли сюда?
Вряд ли тот был в сознании, но вдруг...
Проследив за движениями принца, разрывавшего бумагу на мелкие клочки, Аралин осторожно и тщательно собрал все обрывки в горсть. Лучше было их не оставлять, еще отберут всю бумагу... Вот только куда бы их деть? Ни камина, ничего. Нолдо пожал плечами и направился в купальню. Размочил листки, уничтожая все следы написанного, и спустил их в сток для воды. Может, он и перестраховывался, но лучше уж так.
Вернувшись в комнату, Аралин взял со стола два чистых листа, сложил и убрал за пазуху. На случай, если бумагу все-таки заберут. "Гостей" вряд ли станут обыскивать.

[NIC]Аралин[/NIC][STA]Верный Первого Дома[/STA][AVA]http://s4.uploads.ru/t/Ue9g0.jpg[/AVA][SGN] [/SGN]

Майтимо приоткрыл глаза, услышав голос Аралина. Неустрашимый нолдо препирался.. с кем он это.. Да, с тем самым жутковатым сотоварищем Моринготто. Чтобы тот не входил без стука... Рыжий еле сдержал нервный смешок.
Покосившись на столик, Майтимо сообразил, что его послание читано. Лежало оно точно так же, как и раньше, но майя явно вошел без стука не для того, чтобы показать им, кто в доме хозяин. Ну и ладно, и славненько... Все равно его будут читать - в то что письмо переправят непрочитанным Рыжий не верил ни минуты.
- Мы наверное слишком крепко спали, и не услышали стука, Аралин, - сказал Майтимо с легкой ехидцей, - устали ведь после долгого пути. Не нужно подозревать любезных хозяев в невежливости, нам ведь обещан торжественный прием.
Рыжий встал и поправил на себе одежду. Письмо со столика взял, сложил и сунул в карман - на всякий случай. Кто его знает - чем закончится прием, может продолжением игры, а может и чем похуже. Если Моринготто захочет и дальше играть роль любезного хозяина - им с Аралином повезло. Странно, что Темный Вала вообще принимает участие в этом балагане - наверное в Ангбанде с развлечениями совсем плохо. Однако только в этом случае можно надеяться на побег.
Во всех остальных - можно только надеяться дожить до освобождения. Но загадывать далеко вперед в его положении было глупо.
- Мы готовы, уважаемый, - обратился он к майя, - куда нужно идти?

Его слова наглый темный просто-напросто проигнорировал, не удостоив ответом. Аралин закусил губу, мысленно негодуя и готовясь высказать еще много колкостей - ну, раз уж с первой попытки пронять не вышло. Однако ехидное замечание лорда несколько утихомирило его порывы. Не то чтобы нолдо нечего было ответить, просто он решил пока что не нарываться.
Вот только последующие плохо скрытые угрозы майа не испугали, а разозлили его до крайней степени. То, что касалось его самого, Аралин еще мог пропустить мимо ушей, но темный посмел угрожать лорду. Воин с трудом удержался от попытки немедленно вколотить наглецу его дерзкие речи обратно в глотку - главным образом потому, что без оружия подобная попытка выглядела бы до крайности нелепой и не привела бы ни к чему хорошему. Очень хотелось также высказать этой твари все, что прямо-таки вертелось на языке.
- К желанным гостям не врываются без приглашения ни в покои, ни в мысли, - напрямую высказался Аралин. Глупо было играть в угадайку, ведь кто бы ни подслушал неосторожные слова принца, наверняка пришедший о них знал. - А посему позвольте усомниться в вашей открытой игре.
Все это было сказано без тени вызова, однако с тщательно отмеренной дозой насмешки в словах. Хотелось бы высказаться жестче, чтобы этот подонок не смел угрожать лорду, но даже и так было, пожалуй, слишком много. Может, разумнее было бы промолчать? Ну уж нет, сносить насмешки и издевательства он не намеревался, а уж позволять насмехаться над Феанарионом - тем паче.

[NIC]Аралин[/NIC][STA]Верный Первого Дома[/STA][AVA]http://s4.uploads.ru/t/Ue9g0.jpg[/AVA][SGN] [/SGN]

Покидая темницу, он был полностью уверен в том, что Майрон сделает все, как положено. Собственно, в этом Мелькор был уверен всегда, и ни разу еще не был обманут в своих ожиданиях. Нельзя сказать, то Темный верил безоговорочно своему майа, нет, безоговорочно он не верил никому, но в исполнительности коменданта, так же как и в его сообразительности, он не сомневался. Эта уверенность  и отсутствие необходимости вникать в каждую мелочь, освобождала ему кучу времени для полезных дел. Например, для работы в кузнице, или лаборатории. Ну и для милых развлечений в пыточной, которые позволяли ему спустить пар и не срываться лишний раз на подданных.
Сейчас, правда, на это не было времени, как и на возню с новыми образцами металлов и эльфов, которые доставили ему для опытов не далее, как вчера. Следовало продумать тактику разговора с нолдор, и решить, что говорить им, и о чем их спрашивать. Это, впрочем, его не особенно огорчало – война есть война. Она тоже была в какой-то мере, его страстью, и неважно: открытая или тайная, силой мечей, или на словах. Все равно вдохновляет и будоражит.
"Что ж, поиграем, Пламенный. Интересно, что доставит тебе больше удовольствие, извести о смерти твоего сына, или о его измене? Прислать ли тебе привет от него, или …ну, допустим, пару прядей волос? А, может быть, что-то более впечатляющее, палец, например? Перевязанный ленточкой, с моим личным приветом? Любопытно…"
Лучше всего ему, как всегда, думалось за работой, и, в ожидании, когда его недобровольные гости отдохнут и будут готовы к следующему словесному поединку, он направился в кузницу, которая, через несколько минут после того, как за ним закрылась дверь, наполнилась не только звоном металла под молотом, но и переливами голоса Темного Валы. Это, кстати, составляло большую часть от работы. В Валиноре у него почти не было возможности петь: чары его не подходили для Благословенного края, и, только вернувшись в Ангбанд, он снова вернулся к привычке вплетать их в работу.
Правда, на этот раз ему пришлось прерваться один раз, когда осанвэ Майрона отвлекло его от дум и от работы. Выслушав дословно приведенный текст письма Майтимо к отцу, Мелькор только ухмыльнулся, почти искренне недоумевая, в самом ли деле нолдо считает Темного Валу столь наивным, чтобы не понять завуалированного подтекста этой писульки, или обманывает себя. В любом случае, желание эльфов как можно скорее покинуть гостеприимные стены Ангбанда, в этом письме просматривалось настолько явно, что не требовало даже пристального разглядывания. Хотя, Мелькор и не сомневался в том, что это желание возникнет. Что ж, можно было попробовать чуть сбавить этот пыл, или убедить эльфов в том, чтобы вели себя хоть немного благоразумно. Несмотря на желание Темного как следует развлечься созерцанием принца нолдо на дыбе, он не желал, чтобы это случилось слишком быстро.
Наскоро смыв с себя копоть, он, при некотором размышлении, решил не облачаться в роскошные одежды, подчеркивающие статус. Простое домашнее облачение, а, главное, еле заметный запах горячего металла и кузницы, затаившийся в складках простой рубашки с подобранными у локтей рукавами, чтобы не мешали в работе, и в небрежно распущенных волосах, должны были сделать его чуть более близким и доступным. Во всяком случае, на первый взгляд. Даже венец с камнями он, после мучительных колебаний, запер в кузнице, приставив охрану. Незачем было постоянно напоминать нолдор о его «заслугах». Возможно, не имея постоянно пред глазами Сильмарилов, они станут чуть сговорчивее.
Приведя себя в порядок, таким образом, он направился в трапезную, где роскошно накрытый стол уже дожидался его и его гостей. Глянув мельком на суетящихся у стола майэр, которые должны были им прислуживать, он усмехнулся. Да, распоряжение убрать на сегодня из трапезной слуг-орков было наиболее разумным, чтобы не портили гостям аппетит.
Усевшись за стол, он рассеянно кивнул, принимая из рук одной майэ кубок с красным вином, и откинулся на высокую спинку резного кресла, готовясь терпеливо ожидать гостей.

- Извинения, разумеется, приняты, - Аралин учтиво склонил голову, пряча перекосившую лицо гримасу отвращения. "Тушеные уши? Это такая шутка?"
Желание есть за ужином какое-либо мясо пропало раз навсегда. Ничего, эльфу многого не надо, чтобы восполнить силы.
Лорд настоятельно пытался призвать его к порядку, и нолдо бы, наверное, подчинился приказу, однако угроза майа вывела его из себя. Точнее, это было настолько смешно, что Аралин просто не смог удержаться от желания позлить темного. Вообще-то странно все это было - ничего сверхобидного он не произносил, да и не мог бы по-настоящему сильно ударить майа. Отчего же того так выводили из себя слабые булавочные уколы? Злило, что воплощенные смеют не трепетать раболепно? Не дождется. Они - нолдор, бросившие вызов Стихиям!
- Вы верно сказали - чересчур, - любезно отозвался Аралин. - Поверьте, уважаемый, я далек от мысли оскорбить вас, однако ваш подход к жизни чреват слишком большими неприятностями и огорчениями для вас же самих. Чрезмерная серьезность заставляет вас упускать слишком многое в жизни, честное слово. Улыбайтесь чаще, вот вам мой совет! Мудрые говорят, что все глупости в мире делаются с серьезным выражением лица.
Изнутри рвался совершенно неуместный сейчас смех, но нолдо сумел удержать его и произнес всю тираду мягким, озабоченным тоном. Отчего-то он был уверен, что майа стерпит и эту издевку.
Они направлялись под конвоем куда-то по коридорам крепости. По счастью, путь был недолог, и вскоре темный распахнул двери пиршественного зала с уже накрытым столом. Во главе, по-видимому, сидел Моринготто, напомнивший Аралину еще аманского Мелькора. Вот только теперь этот непринужденный вид не мог обмануть. Воин был в Форменосе, когда туда ворвалась Тьма, и лишь чудом остался в живых - но не забыл ни одного мгновения того кошмара. И ненавидел Врага искренне, истово, всей душой. Но пока нельзя было подавать виду. Нужно было собрать волю в кулак и играть все в ту же игру, хотя с Моринготто это было труднее, чем с его слугой.
Их усадили за стол по обе стороны от Падшего. Проклятие, и не поговорить, зато взглядами свободно можно обмениваться. И жестами тоже. Аралин чуть приободрился, найдя положительную сторону в этой рассадке. Он отодвинул стул для лорда прежде, чем прошел к своему месту. Сел, чуть повернув голову к хозяину пиршества. Что-то сейчас будет...

[NIC]Аралин[/NIC][STA]Верный Первого Дома[/STA][AVA]http://s4.uploads.ru/t/Ue9g0.jpg[/AVA][SGN] [/SGN]

Ждать он не любил. Но умел, когда нужно. Поэтому, когда гости появились в трапезной, даже жестом не показал легкого недовольства, продолжая являть собой образ гостеприимного хозяина. Окинув гостей быстрым взглядом, Мелькор отметил, что выглядят они посвежевшими и отдохнувшими, а, значит, готовыми к словесному поединку. Это не особенно радовало, так как слегка затрудняло работу, но поделать было ничего нельзя – сам же предложил отдохнуть. Темный благосклонно дождался, пока все рассядутся по своим местам, и кивнул замершему в дверях трапезной майа, приказывая подавать на стол. Вообще, все эти церемонии его смешили. Он никогда не был поклонником условностей, и, когда его посещало редкое желание перекусить (скорее разнообразия ради, чем для насыщения), он с легкостью удовлетворял его, не отрываясь от дел. Но, иногда приходилось жертвовать временем и терпением, разыгрывая из себя истинного властителя, при дворе которого принят строгий порядок. И, когда приходилось – порядок становился действительно строгим. Пожалуй, даже Манвэ у себя в Ильмарине мог облиться слезами зависти при виде великолепно вышколенных слуг темной твердыне, чья преданность Мелькору подкреплялась еще и памятью о суровых но справедливых (в понимании того же Мелькора) наказаниях, которые ждали всех, кто осмеливался нарушить волю Темного.
- Рад видеть тебя за моим столом, Майтимо, - голос Валы звучал учтиво, с легкой ноткой дружеской теплоты, - И твоего спутника, разумеется. Надеюсь, отдых пошел вам на пользу, и вы оцените старания моих поваров.
К слову сказать, повара действительно постарались. Такого разнообразия у себя на столе темный не наблюдал уже давно. Хотя, если учесть, что заглядывал в трапезную он от силы раз в месяц, то это было не удивительно. Выразив взглядом свое удовлетворение Майрону, наверняка постаравшемуся чтобы произвести впечатление на гостей, Мелькор, все так же дружески улыбнулся эльфам и кивнул бесшумно возникшим воле стола майэр, чтобы разливали вино. Дела делами, но он не собирался отказывать от того, чтобы слегка развлечься за счет гостей. Было весьма любопытно, что они, привыкшие в золотистым винам Валинора, подумают, видя, как в их кубки льется великолепное, переливающееся всеми оттенками рубина вино, весьма напоминающее кровь.
- Здесь, в Эндорэ, есть много того, о чем вы не ведали, живя в Валиноре, - Темный был сама любезность, всем своим видом показывая, что готов продемонстрировать гостям все чудеса и редкости этого незнакомого им края, - Вот, например, вино. Золотистые вина из дивного винограда, растущего в садах сестры моей, Яванны, воистину превосходны, но дикий виноград этих земель дает алый сок, превращающийся в это вино цвета заката, - когда Мелькор хотел, он мог сыпать поэтическими эпитетами не хуже любого менестреля из Тириона, - Попробуйте и оцените. Думаю, что это вино придется по вкусу вам и другим эльдар, вернувшимся в родной край. – Он мельком кивнул майэ, накладывающей ему на тарелку душистое политое соусом мясо и лениво повертел в руке кубок. – Я не нуждаюсь в пище, для того, чтобы поддержать силы, но даже мне сложно устоять пред яствами этого края.

Майтимо слушал речь Мелькора и снова поймал себя на том, что испытывает при общении с этим существом удовольствие - ну вроде как любуешься ядовитой змеей, красивой, гибкой, великолепной в своем блестящем убранстве.
Только вот хорошо бы, чтобы между ним и змеей была преграда. Прозрачная и непреодолимая. Змей играл с ними, играл так же как насыщался - ради разнообразия. Майтимо не сомневался, что Мелькору они с Аралином совсем не нужны - ни как заложники, ни как рабы... Это его слуга, тот злобный майя, мог строить планы и рассчитывать коварные ходы - Моринготто в этом не нуждался. Он считал себя выше всего этого, как кобра считает себя лучше тех, у кого нет яда.
Но однако, когда-то этого змея посадили под замок. И выпустили снова.
Неужели Моринготто сумел очаровать и величавого Манвэ и мудрую Варду? И не наступит ли момент, когда он, Майтимо, поддастся чарам змея? Да, он ему не нужен - но такая игрушка, как принц нолдор в его свите, или даже во главе орочьего отряда, может позабавить Моргота... на какое-то время. Рыжий понимал, что все то, что дорого для них - верность, честь, родственные узы, для Моринготто даже не слова, но пыль на ветру. При чем Майтимо сам не знал, почему Темный Вала произвел на него именно такое впечатление.
"Мы для него слишком мелки и слишком смешны. Но, однако, он ведь пришел за Сильмариллами. За изделием одного из презираемых им квенди. Он не смог, не сумел создать вещь, подобную Камням моего отца. А значит - он не всемогущ"
Эта мысль немного успокоила Рыжего, и он улыбнулся хозяину пира.
- Ваши яства прекрасны, а вино не имеет себе равных - Майтимо отпил из бокала багряной влаги. на которую все же посматривал с легкой опаской, - хотя оно и непривычно для нас. Я еще раз убедился, что быть вашим гостем - большая честь для эльда.
"Интересно, - подумал он, - что будет после пира. В конце концов - они сообщат отцу, где я. Так или иначе - потому что одному захочется развлечься, а другому завершить интригу. Держать мое местонахождение в тайне им нет смысла - ведь это неинтересно. Только бы отец не решился в гневе на что нибудь непоправимое. Только бы..."
Рыжий уже понимал что бежать из этих подземелий трудно, если не невозможно. Но он все еще надеялся на свою удачу.

Рыжий постарался придать своему лицу мечтательно-зачарованное выражение, но не выдержал и поспешно прижал к губам салфетку, чтобы не рассмеяться вголос. В памяти моментально всплыли сроки из свитка Румила, в которых рассказывалось о том, как Мелькор лишил Эндорэ Столпов Света. Полюбил он эту землю и отдал ей свое сердце - ну прямо менестрелем разливается хозяин пира, Макалаурэ обзавидовался бы.
Майтимо был уверен, что в их компании лжецов и притворщиков Мелькору отведено первое место. Однако последняя фраза Моринготто  добила Рыжего - даже для лжи это уж было чересчур.
Наверное потому, что Феаноринг с самого начала воспринимал общение с ангбандцами как смертельно опасное. но все же лицедейство, на него и не действовали гипнотические интонации Темного Валы. Он мог восхищаться виртуозной игрой собеседника, но только разумом, потому что те самые эмоции, на которые пытался воздействовать Мелькор, говорили только о лжи и обмане.
- Да, - сказал Майтимо, акуратно положив салфетку и отпив вина, - в этом мире все подвластно высокому замыслу. Разве мы можем ему сопротивляться? Ведь любое наше движение, любой поступок служат к вящей славе Единого. Вы говорите истинную правду - замысел вашего отца в том, чтобы превратить Эндорэ в цветущий сад. И этот сад расцветет рано или поздно. Правда мне пришлось увидеть довольно неприятных э... существ, которые как-то не очень похожи на мирных садовников. Однако, и они только часть великой музыки, резкая нота на грани диссонанса. Воля Эру - единственная сила которая движет этим миром.
Цитируя слегка перефразированные изречения Румила, Рыжий надеялся, что  собеседник примет его за наивного дурачка и не заметит сарказма, вплетеного в гладкие закругленные фразы. Майтимо не думал, что  Моринготто понравится мысль о том, что любое его действие послужит к вящей славе Эру. Но остановиться он уже не мог.

Майтимо так и не понял - то ли это была реакция на его слова, то ли просто взрыв неконтролируемого бешенства у существа, когда-то уничтожавшего творения не менее могучих существ. Все произошло слишком быстро - его с Аралином буквально вышвырнули из залы, вслед за ним вывалился майя, который очевидно был вторым по рангу после Мелькора, а следом выпали четверо его подручных, каковые перед тем, судя по всему, удерживали Темного Валу от...
"От действий, о которых Мелькор мог бы потом пожалеть, - мрачно соображал Рыжий, - и им это явно не впервой. Очень хорошо - Моринготто, оказывается, еще и сумасшедший. Странно - разве Вала может сойти с ума? А впрочем - конечно может, если это Вала, который выступил против Творца, что само по себе ненормально."
Он поднял голову и посмотрел на помощника Мелькора. Тот был не просто напуган - но в ужасе. Впрочем, как и все остальные, включая Аралина и самого Майтимо.
- Это все вы! - вдруг рявкнул Мелькоров помощник, - Ваши эльфийские штучки! Извести Владыку вздумали, твари?
Рыжий вначале даже не нашелся, что ответить - настолько нелепым было обвинение. Потом сообразил, что Второй Темный тем самым пытается обьяснить свой поступок. И окружающим, и пленникам. Дескать - все под контролем, гнусные эльфы покушались на Владыку. Каким образом? Да кто ж будет требовать обьяснений...
- Простите, уважаемый, - сказал Майтимо, стараясь сберечь в меру встревоженное, но абсолютно невинное выражение лица, - вы сами-то хоть верите в то, что сказали? Мы ведь всего лишь эльдар, а не Тулкас Астальдо с войском. Как мы можем причинить зло нашему любезному хозяину - он покосился на дверь, из-за которой неслись странные звуки - к которому испытываем искреннюю симпатию и благодарность...
Рыжий говорил, а сам продолжал лихорадочно соображать. Если их сейчас отведут назад в покои - то Второму и его присным какое-то время будет не до дорогих гостей. Этим можно было воспользоваться.
Впрочем - их могли отправить и в каземат. По крайней мере до того момента, когда Мелькор будет в состоянии отдавать приказы.
Повлиять на этот расклад Майтимо не мог - оставалось ждать и надеяться.

На боль, острыми иголочками покалывающую руки, он старался не обращать внимания. Она была терпимой и привычной. Уже привычной. Правда, глядя на рыжеволосого нолдо, сидевшего за столом, Мелькор не мог не помнить, что именно творению его отца он обязан этой болью. И каждое воспоминание заставляло делать мучительные усилия, чтобы подавить то и дело вспыхивающее желание немедленно сгрести Майтимо за грудки и продемонстрировать ему от всей души, все прелести этой боли. Точнее, другой, но похожей. Регулярно истязаемый ею, Мелькор не сомневался в том, что может виртуозно подобрать способ причинить нолдо в точности такую же. Не упустив ни одного оттенка.
Темный улыбнулся, и отпил вина из кубка, не чувствуя вкуса. Нарисованные в воображении наиприятнейшие картины сыночка Феанаро, растянутого на дыбе, помогали отвлечься от его дерзостей и сохранить на губах неизменную приятную улыбку.
Наслаждаясь этими мыслями и перебирая их, словно драгоценный камни в сокровищнице, Мелькор не замечал, как постепенно мысль становится навязчивой, и вытесняет постепенно разумные и практичные идеи переговоров, перевербовки, обольщения и затуманивания разума нолдо своими речами. Хотелось… нестерпимо хотелось размахнуться и ударить, насладиться видом удивления, вдохнуть запах крови, полюбоваться, как пытавшийся изо всех сил держаться достойно эльф окажется брошенным на пол, как поломанная кукла… впитать в себя чужой страх и боль…
"Интересно, а подвешенный между полом и потолком в пыточной камере, он сможет смотреть на меня так же нахально и дерзить мне?"
Мелькор усмехнулся, непроизвольно скользнув кончиком языка по губам, слизывая каплю красного вина и представляя, что это – кровь ненавидимого всей душой нолдо.
Приступ ударил мгновенно и неотвратимо.
Темный Вала, как всегда, даже не успел понять, что происходит. Острая, запредельная боль прошлась по его рукам, словно соляной раствор, плеснувший на свежую рану, и непроницаемо-черные глаза заволокла алая пелена безумия. Отброшенный стул только жалобно треснул, ударившись о ближайшую стену, стол, чуть помедлив, отправился туда же. Правда, не долетел, опрокинувшись всего лишь в паре десятков локтей от обезумевшего Моргота и рассыпавшись по полу грудой бесполезного дерева, стекла, фарфора и остатков еды. Глухой рык, вырвавшийся из глотки Темного, уже ничем не напоминал связную речь, трансформировавшись ни то в вой волколака, ни то в рев экспериментальной модели дракона. Полыхавший кровавым огнем взгляд метнулся по залу, в поисках жертвы. Мелькор жаждал крови.
Но, увы, Майрон, уже опытный в таких вещах, не только вовремя убрался сам, но и убрал с дороги рехнувшегося Валы ценных пленников, так что в зале никого не было Парочка орков-стражников не в счет, с этими Мелькор расправился не глядя, жадно слизав с рук капли крови и с утробным рычанием отшвырнув тела. Этого было мало. Хотелось еще больше крови, больше жертв. И он знал, где их найти.
Брошенный в дверь стул разлетелся на обломки, но, к негодованию вошедшего в последнюю стадию буйства Моргота, дверь устояла. Хрипло рыкнув, он швырнул второй, все так же безуспешно. Третий, брошенный уже трясущимися от бешенства руками, разлетелся о стену, так и не долетев о двери. Издав снова нечто среднее между рычанием и воем, он метнулся к злосчастной преграде сам, и принялся колотить в нее, чувствуя, с затаенным предвкушением, что она постепенно поддается…

- Вам лишь бы ломать, - эхом откликнулся Сон. Он не понимал стремления испортить созданное, - Да, пожалуй. Владыке больно.
Тиндомэ оценил участие Майрона. Он чуял страх, неприятный липкий, лишний в грозном майа.
- Успокойся, - мягко и певуче произнес Сон, - Мы справимся.
Дверь трещала. По ее красивой, чуть шероховатой резной поверхности поползли-потекли струйки трещины. Разбежались паутинкой.
Музыка дрожала, мешалась в грязный фальшивый ком. Тиндомэ застыл, он слушал. Вот она, Мелодия Владыки: громкая, больная, дрожащая. Обернуть вокруг нее свою, протянуть, вплести.
"Вспыхивает пламень
Разжигает боль,
Боль твою я запою,
Запою огонь.
Унесет его вода,
Унесут и льды,
Унесет Арда,
Унесут миры.
Боль утихнет,
Сон придет.
Сон благой
Покой несет."
Дверь разлетелась.

- Знаешь, друг, - сказал Майтимо, успокоившись, - я такого лицедейства не наблюдал даже в Тирионском театре. Не знаю даже, кто из этих двоих больший лгун: хозяин замка, или его помощник. Наверное все таки я отдам первенство досточтимому майа, который одним движением языка сотворил из двух эльдар чародеев, опасных для самого Мелькора.
Рыжий говорил, а сам разглядывал их неуютное местопребывание и соображал, как бы освободить руки, пока их с Аралином не заковали в цепи, или не сотворили чего похуже. Мрачный подвал был пропитан - не чарами, нет - но страхом и болью.
"Тех, кто здесь умирал" - мелькнула мысль, абсолютно не придавшая бодрости.
- Не переживай, - продолжил он, однако, все тем же ровным голосом, - ты не виноват. Действительно, кто ж его знал что будет дальше. Когда мы отсюда выберемся - скажу отцу, что самый преданный воин Первого Дома зовется Аралином. Ты ведь останешься со мной - потом? Отец, конечно, предложит тебе более почетную службу чем при Рыжем Майтимо, но все таки...
Говоря это Рыжий попеременно пытался то расшатать крюк, к которому его привязали, то высвободить руки. Ни то, ни другое пока не удавалось, но Майтимо по крайней мере нашел себе занятие и отвлекся от дурных мыслей.
"Если удастся высвободить руки до того, как сюда придут, - мелькнула мысль, - можно будет попробовать сыграть в свою игру. А уж если мне в руки попадет что-нибудь тяжелое..."
Рыжий представил себе эту картину и продолжил свои попытки.