«Казнь завтра на рассвете!» - услышав эти слова, Келебримбор почувствовал, как острой болью кольнуло сердце. Он знал, что Артанис умрет. Но одно дело знать, а другое услышать приговор из уст того, кто вполне может привести его в исполнение. Причем любым удобным ему способом. Она умрет. Значил ли этот столь скорый приговор, что Враг не догадался, не увидел, не почувствовал? Значило ли это, что им обоим повезло, и свою тайну они благополучно унесут с собой в Чертоги Мандоса. Сказать, что эльда страшился смерти, было уже нельзя. Он ее жаждал. Ждал и призывал. Он слишком устал, слишком…

Стоп! Гортхаур лгал. Лгал нагло, бессовестно, как он это делал постоянно. Даже если бы он выдумал самую страшную из всех казней за все эпохи, он не стал бы так скоро расставаться с той, заполучить которую он никогда и не надеялся. Тетя была из тех немногих оставшихся в живых, которые могли бросать вызов Саурону, ибо когда-то не побоялись выступить против Моринготто. Темный что-то задумал. Отвратительное и опасное. Надо бы предупредить Артанис, хотя, возможно, она сама догадывается об этом не хуже племянника. Он пытается ее сломить, пока еще только угрозами.

«Илин!» - этот призыв вывел узника из раздумий о чужой участи. «Я хотел бы обсудить с тобой некоторые вопросы…». Ну конечно! Теперь он попытается заставить его признаться, используя заложницу. Сначала только на словах, потом перейдет к делу. Келебримбор застонал, вспоминая всех, кто был убит на его глазах в попытке вырвать у него признание. Или… Зачем он позвал этого проклятого смертного?! Поговорить он мог и без его помощи. Он собирается не разговаривать или, точнее, не только разговаривать? Пленник попытался унять внезапно охватившую его дрожь и максимально убрать ужас с лица. Каждый мускул тела и каждая частичка души сжались, ожидая.

Отредактировано Тьелперинквар (2013-07-01 21:23:27)

С замиранием сердца Келебримбор следил за тем, как человек подошел к своему хозяину, и они начали шептаться. Как ни старался эльда, ничего нельзя было разобрать. А между тем именно этот неслышный шепот пробирал до самых костей. Каждое слово Саурона что-то значило. Для него. Для тети. И если Враг не спешил озвучивать свои приказы вслух, чтобы насладиться тем, какое впечатление они производят на пленников, то это значило... Что это могло бы значить? Что он задумал что-то такое, что будет для них сюрпризом. И глупо было надеяться, что сюрприз окажется приятным.

Артанис увели, и она на него даже не посмотрела. Келебримбор же проводил ее взглядом, не зная, где и когда увидит ее в следующий раз. Ну хотя бы от этого он был избавлен на этот раз: отношения между ним и тетей были известны Гортхауру, а потому можно было не пытаться их скрыть, чтобы Враг не использовал это потом против тебя. Скрывать было нечего. Он это использует.

Из раздумий его вывел голос. Негромкий голос и смех. Странный смех, непонятно, что выражающий. Келебримбор уже настолько привык использовать каждое мгновение передышки, чтобы уйти в себя, что даже почти забыл, что остался в кабинете не один. Он повернул голову и посмотрел на собеседника почти изумленным взглядом, выражающим в первое мгновение: кто ты, и чего тебе от меня нужно? Но потом эльда "вспомнил", точнее вернулся в ненавистную себе реальность и уставился в пол, стараясь без особой нужды не смотреть на Саурона. Обидные слова и провокационные вопросы уже не имели над узником власти. Он слишком устал. Слишком был измучен, чтобы реагировать на что-то настолько незначительное. Он знал наизусть все, что мог сказать ему его палач. И душа его уже ни на что не реагировала. Если бы только можно было лечь на пол и умереть. Вот прямо здесь и сейчас, и никогда не узнать, что произойдет дальше. Но не стоило тешить себя нелепой надеждой.

Саурон промолчал - оно и к лучшему. Препираться с врагом - уж лучше попытаться взглядом стенку продырявить, толку будет больше. Нолдиэ выволокли из кабинета и потащили прочь в... места не столь отдалённые, как она поняла. А она уж понадеялась на скорое применение пыток, где одна воля столкнётся с другой волей, сдержанность против боли, молчание против лжи. А оказывается её решили чутка помариновать в темнице, пока Саурон может вдоволь наиграться с её племянником. На счёт Тьелпэ она не особо беспокоилась. Вряд ли очередная порция мучений будет для него в новинку и заставит расколоться. И если племянник по темпераменту остался хоть сколько-нибудь похож на своего деда, то он не станет раскрывать местонахождение своих сокровищ даже ввиду того, что пытать могут её прямо у него на глазах.
По лестнице вниз, холодное молчание, ни единой эмоции со стороны сопровождения. Разумеется, на камеру-люкс можно было не надеяться, ибо таких тут попросту не было. Втащили, обыскали, найденное изъяли. Дверь захлопнулась и заперлась, были отданы команды, и если слух её не подвёл, то на часах будут стоять два стражника. Какое расточительство личного состава. Неужто Гортхаур боится, что она сбежит? Настолько не уверен в себе или своих подчиннёных? Всё равно как если бы открыто признал свои ошибки и беспомощность. Ошибки в недооценивании эльфов. Беспомощность в плане добычи Колец. Такая мысль согревала душу, но это скоро пройдёт. Точнее смениться новыми раздумьями и ощущениями, особенно когда Врагу взбредёт в голову с ней поболтать на его языке, то есть через пытки, фальш, угрозы и так далее. Только вот зря Артанис решила, что Враг в данной ситуации будет столь же тривиален, как при поимке любого другого пленника. Ничто не могло подготовить Нэрвен к плану, разработанному Гортхауром.

Отредактировано Артанис (2013-09-27 15:06:20)

Келебримбор открыл глаза и увидел до мельчайших подробностей знакомый потолок собственного кабинета. Он частенько ночевал здесь, засидевшись допоздна над какой-нибудь внезапно посетившей его идеей, которая больше подходила для рабочей обстановки кабинета, нежели для спальни. Мастер любил красоту и гармонию, но при этом мог довольствоваться совершенно аскетичными условиями жизни в случае необходимости. Однако когда такой необходимости не было, он вполне мог позволить себе и роскошь, и комфорт.

Кабинет он обустраивал по своему вкусу. Впрочем, он все здесь обустраивал именно так – со вкусом и любовью. Потому ему было так больно, когда Враг, одержав победу, решил поселиться именно тут, в его, мастера, доме. Воспоминания о Сауроне нарушили идиллическую картину, но тут же Келебримбор подумал, что по-прежнему спит, Ио впервые за много долгих и мучительных дней плена у него ничего не болело. Совершенно ничего. Это могло быть только в двух случаях: либо нолдо спал и ему снился сон о временах, когда всего этого еще не было, либо же он был уже мертв. Впрочем, кабинет мало походил на Чертоги Мандоса, хотя, кто их знает, как они должны были вглядеть?!
Последнее, что помнил эльф, был голос Гортхаура, выпевающего заклинание. Неужели, наконец-то смертельного для измученного узника?

Понимая, что он ничем не рискует, ибо все происходящее в любом случае совершенно нереально, Келебримбор резко поднялся и спустил ноги с кровати. Надо сказать, что кроватью это можно было назвать очень условно. Это было шикарное широкое ложе, совершенно точно не принадлежавшее скромному мастеру, хоть и потомку самого Феанора. Где-то он его уже видел, но вот где?..

Радуясь тому, что в этом сне каждое движение уже не требовало героических усилий, эльда поднялся и прошелся по до боли знакомому кабинету. И все же это был не его кабинет. Кое-что в нем изменилось, совершенно изменив облик помещения. Келебримбор обнаружил на столе идеальный порядок, чего никогда не было у него самого. Отличное оружие, несомненно эльфийской работы. Надо будет присмотреться, чтобы определить мастера или хотя бы место изготовления. Дверь… Дверь оказалась заперта. Причем, заперта снаружи. Кузнец толкнулся раз, другой, размышляя над тем, кто и зачем мог запереть его в его собственном кабинете. И тут его взгляд нечаянно упал на собственную руку, сжимавшую ручку двери. Рука была чужой. Кажется, сон намеревался перейти в кошмар. Интересно, это был простой кошмар, или все же Саурон пытался наслать на него какой-то морок? Келебримбор отскочил от двери, в недоумении ощупывая чужое тело, незнакомую одежду, другое лицо… В кабинете не было зеркала, ибо никогда не возникало необходимости в его использовании именно здесь.

- Клинок! – внезапно осенило нолдо, и он бросился к мечу, желая рассмотреть свое отражение в сверкающей поверхности металла.

Нолдиэ с кислым видом обвела камеру взглядом. Да уж, номером люкс не пахнет ни разу. Вот как Гортхаур обычно встречает благородных особ. Ну-ну. Если когда-нибудь попадёт в плен к эльфам, стоит уповать, что ему окажут не меньше радушия. Она бы в первых рядах была среди тех, кто захотел бы с ним поговорить по душам.
Неожиданно племянник заговорил горячо, почти с вызовом. Напрасная трата энергии, на её взгляд. На данный момент, во всяком случае. И чего ради он решил воззвать к её храбрости? Кидания на амбразуру Келебримбор от неё не дождётся, в данном случае излишняя смелость сыграет с ними злую шутку. Враг хитёр и коварен, и игры такого рода - его хлеб. Нет, здесь нужна, прежде всего, осторожность.
А ещё нолдиэ до крайности удивило то, что племянник заговорил о побеге так открыто, не боясь. Их абсолютно точно подслушивают, не зря же посадили в одну камеру. Возможно, Гортхаур ждёт, что она Тьелпэ что-то лишнее сболтнёт в ходе разговора. Не дождётся. Она уж постарается быть костью в его горле до конца своих дней. Ну, или до конца существования самого Саурона. Второе даже предпочтительнее.
- Гляжу, Гортхаур прямо само радушие. Вон как ласково с тобой обошёлся, ты даже ещё в состоянии толкать пафосные речи, преисполненные героизма. Посмотрим, как он на первом допросе приласкает меня. Интересно, как скоро мне удастся его взбесить.
Артанис намеренно избежала ответа на вопросы. Никакой информации врагу, даже мизерной. Только ирония, только издёвки.

Увиденное поразило мастера до глубины души и было слишком даже для изощренного кошмара. В качестве собственного отражения на него смотрело ненавистное лицо врага. Самого ненавистного. Заклятого. Смертельного врага. Потрясение было настолько сильным, что эльда не услышал шагов за дверью, звука открываемой двери. Чудом он не выпустил клинок из рук. Но не заметить вошедшего он уже не мог. Этого человека, добровольно служащего злу, он ненавидел не меньше, чем его хозяина.
Келебримбор бросил быстрый взгляд на вошедшего, который уже отступил к двери, сохраняя непроницаемое выражение лица. Можно было держать себя в руках и сохранять каменное лицо при любых обстоятельствах. Но глаза все равно отражали эмоции, которые переживало любое живое существо, если оно было способно их переживать. Эльда не успел точно разобрать, что выражал взгляд вошедшего, но то, что он все же поймал, ему не понравилось. Точнее не так: что-то в этом взгляде насторожило пленника. Сработало какое-то внутреннее чутье. Нет, не опасности, ибо Келебримбор давно уже смирился с предстоящей смертью и только ждал ее наступления. Ощущение того, что что-то было не так, и если потянуть за эту ниточку, то узнаешь что-то очень важное.
Сон это или морок, явь или бред, но если не поймать эту неуловимую деталь, то он расколется на тысячу осколков, как разбитое зеркало... Зеркало... Отражение... Саурон... Если в этом бреду эльда видел в отражении лик врага, то кого должен был видеть вошедший человек?! Если увиденное было только бредом измученного воображения, то пленника с оружием в руках следовало бы как минимум схватить. И кстати, как так вышло, что ему позволили получить в свои руки клинок? Или он ненастоящий? Призрачный?
Как бы желая найти подтверждение собственным мыслям, Келебримбор посмотрел на клинок в своей руке, на Илина у двери и сделал быстрый шаг в его сторону, еще толком не зная, что собирается делать.

Отредактировано Тьелперинквар (2013-09-19 15:31:32)

Человек исчез. Скользнул из кабинета быстрее, чем эльда успел преодолеть расстояние, что разделяло их. Пленник ткнулся в закрывшуюся прямо у него перед носом дверь, и расслышал голос, отдающий приказания охране. Прильнув к двери, Келебримбор прислушался, но голос уже умолк, и шаги удалялись. Он упустил. Упустил врага, с которым можно было свести счеты. Упустил то важное, что силился понять, но так и не смог. Упустил свой шанс.
Шанс?! Какая глупость! Все его шансы были далеко в прошлом. Будущего же для него  вовсе не существовало. Он это знал. Однако отчаяние, которое внезапно посетило узника, было настолько сильным, словно последняя его надежда угасла лишь теперь. Он прижался спиной к двери и перевел дыхание, обводя взглядом комнату. В руке он все еще сжимал меч. Илин ушел. За дверью только орки. Стоило попытаться. Если он и не сможет сбежать (это было бы уже слишком даже для полного бреда), то хотя бы покончить с этим жалким существованием, называемым жизнью. Прекратить это все до того, как придется еще кем-то пожертвовать. Если его не будет в живых, возможно, тете достанется меньше, ибо она знает не все, и Гортхаур должен это понимать. Не может не понимать. У нее только Одно из Трех.
Преисполненный решимости, Келебримбор толкнулся в дверь, с удовлетворением отмечая, что впервые за долгие дни плена физическая сила не изменяет ему. Дверь, естественно, не поддалась. Эльда толкнул еще раз, и еще, потом попробовал с разбега. И наконец начал стучать кулаком и пинать ее ногами.
- Откройте, трусы! Ни на что не способные жалкие трусы! Откройте двери и докажите, что вы хоть что-нибудь можете! Связанный пленник для вас и то слишком сложно! Попробуйте справиться со мной! Открывайте! Я все равно найду способ и выйду отсюда! Сейчас!

Келебримбор оставил в покое дверь и бросился к окну. Увы, кабинет Саурона был надежно защищен его хозяином, и этот простой путь на свободу был совершенно недоступен. В отчаянии эльда отступил от окна, натолкнулся на стул и пнул его в раздражении. А потом схватил его и с силой запустил в неподатливую дверь. А потом начал хватать все, что попадалось ему под руку, и швырять следом. Впервые за все время плена у него появилась возможность избавиться от эмоций, которые его грызли и угнетали. Потом физические страдания притупили их, но, видимо, не избавили вовсе.
- Вы ходите по моему дому! - заорал мастер что было сил. - Земля будет гореть у вас под ногами! Никто не вспомнит о вас, когда ваши кости сгниют и истлеют! А мои Кольца будут всегда! Вечно! А вы сдохнете! Все вы сдохнете страшной смертью, ибо возмездие придет! Откройте, немедленно, иначе вы пожалеете об этом, когда я выйду отсюда сам!

Келебримбор бросился к двери и продолжил в нее колотить. Рано или поздно, он разнесет ее. Любой ценой. И тогда... Он сам не знал, что будет тогда, но ломился в дверь, сбивая руки, но даже не замечая этого.

Отредактировано Тьелперинквар (2013-09-27 13:51:40)

Вопреки отчуждённому виду, Галадриэль не опустила руки. Ну, что вы... помирать в темницах, в плену у Врага, да ещё и покорно... Чёрта с два. Помирать, так под звуки удара металла об металл, на поле боя. А ещё неплохо было бы устроить перед отчаливанием к Мандосу драгоценному вражине настоящий геморрой, хоть бы он продлился на всю его оставшуюся вечность.
Неожиданно Келебримбор развёл перед ней целый спектакль, с горестным и поверженным видом, никак не достойным члена Первого Дома. Чем дольше Артанис смотрела на эту картину самобичевания, а затем последовавшего воодушевления по поводу кончины с гордым видом, тем больше ей не нравилось состояние племянника. Рехнулся, определённо. На протянутую к ней руку она смотрела без особого энтузиазма. Нет, с таким племянничком, в случае чего, далеко не уйдёшь. В голове зароились различные мысли, одна другой страшнее и неприятнее.
- Тьелперинкваро, угомонись, - в конце концов, устало отозвалась нолдиэ. Без раздражения, без упрёка. Просто ей надо было подумать, а делается это более эффективно в тишине и когда никто не пытается её острые уши сворачивать в трубочку чрезмерным количеством возгласов. У самого Саурона, небось, уже голова разболелась слушать, как именно собираются отдать концы его пленники.
Неожиданно послышалось бряцанье ключей. Что, вражинушка уже по ним соскучился? Как быстро. Недолгое же у Гортхаура терпение, однако. Неожиданно племянник приблизился к ней и начал быстро истолковывать свой план. Однако, при всех его странностях, голова у Тьелпэ ещё варила. И варила хорошо. Коротко кивнув, нолдиэ взялась за другой конец цепи и приготовилась импровизировать. В голове уже оформился дальнейший план действий при условии, что им удастся справиться со стражей. Только вот своим планом эльфийка поделиться не сочла нужным.

Эльфийка сосредоточенно ждала, когда стража войдёт. После того, как она и племянник с ними расправятся, придётся ей немного изменить планы Тьелпэ. Ему, как хранителю тайны, однозначно надо уходить отсюда. В его настоящем облике это сделать не получится, но это поправимо. Неприятность под названием Гортхаур будет занята несколько другим. Во всяком случае, если её план удастся.
Наконец-то оба рока ввалились в камеру, и Тьелперинкваро не заставил себя ждать. Тюремщики благополучно обмякли на полу, теперь ничто не мешало ей проследить, чтобы племянник двинулся к выходу. Тьелпэ рванул к ней и с силой схватил за запястье, зашипев на ухо. Отлично, раз помнит дорогу, значит беспрепятственно по потайным ходам доберётся до ворот. "Только вот он не знает ни паролей, ни где искать своих..." - эльфийка закусила нижнюю губу. Ни того, ни другого говорить в этих стенах она не могла. Придётся племяннику положиться на своё чутьё. А ей - на эльфийской разведку.
- Нет, Тьелпэ. Дальше мы разменёмся. Сможешь сам выбраться по потайным ходам к воротам? - Артанис взяла себе оружие второго орка. Грубое, неудобное, с таким тяжело будет управляться, но выбора у неё особо и нет.
- И ещё кое-что. Есть поблизости ход, ведущий наверх? - Нэрвен напряжённо прислушалась. По идее, если камера прослушивалась, то звук падающих тел тоже был услышан. У них мало времени.

Артанис судорожно соображала, как бы пробраться наверх незамеченной. К огромному сожалению, без магии это было сделать сложно. Почти невозможно. А с магией её вычислят в мгновение ока. У Саурона здесь каждая пядь земли под контролем. Но уйти вот так... Нет, это её вина. Пусть племянник уходит, а она попытается исправить то, что они оба натворили. Надо было действовать, а не болтать ещё тогда, когда у неё появились первые подозрения. Тогда сейчас они все не были бы в таком положении, не пришлось бы снова воевать. Её ошибка. Ей и разгребать. И мнение племянника в данном случае не учитывается в любом случае. Хотя нолдиэ и не собиралась ни с кем делиться своим планом. Особенно с сыном Атаринкэ. Не позволит же тогда реализовать.
Пальцы крепче сжали рукоять отобранного у орков оружия. Хорошо, что на случай своего длительного отсутствия, она оставила распоряжения. С Сауроном в любом случае будет кому воевать. Но у неё был шанс упростить задачу. И сводилась она лишь к одному безумному поступку.
Племянник внезапно заговорил. И Артанис перевела взгляд на его осунувшееся лицо. В одно мгновение посуровев, эльдиэ хотела было уклониться от руки Келебримбора. Сейчас было не время для нежностей, и внук Феанаро это знал. Кстати, ещё одна странность. Потомки Феанаро знали, как вести себя в военное время. Однако внезапно пальцы нажали сильнее, и подозрения улетучились. Вместе с сознанием, которое явно намеревалось покинуть эльфийку. Реальность поплыла, однако племянничек не рассчитал силу. Маловато приложил. И в следующий момент сжатый кулак прилетел точно в его физиономию. Нолдиэ оттолкнула от себя Келебримбора и нацелила на него клинок.
- Ещё раз так сделаешь - можешь оставаться и дальше потешать Гортхаура. Эта сволочь явно ещё не наигралась, - тихо рыкнула Галадриэль, оперевшись другой рукой о стену, чтобы не потерять равновесие, - Ты уже достаточно дров наломал, и на этот раз командовать буду я. Сказано уходить одному - значит уходи. Что будет со мной - мне решать. Ты меня понял, племянник? Выполнять.
Тон Артанис не терпел возражений. Пока они тут языками чешут, растёт шанс, что их обоих схватят прямо здесь. Нэрвен свела брови к переносице и убрала оружие. Пора идти.