[AVA]http://s005.radikal.ru/i210/1407/ee/b5dd81f50464.jpg[/AVA]
О эльф! Где твоё любопытство? Где твой творческий подход? Ты не была там… и этот ответ устраивал, хотя он рассчитывал на ложь, правду, полуправду или на худой конец гордое молчание. И тут весьма кстати было то, что она узнала его и, судя по ужасу, она признала в нём именно Северного Демона.
- Не уж то тебе ничуть не было интересно? – майар и не шелохнулся в своём просторном и удобном «троне». – Ты молодая девушка и я не поверю, если ты скажешь, что не захотела вынюхать все подробности этого дела. Ещё бы – первое по-настоящему значимое событие творимое руками не Валар, но Детей. И какое! А может, нолдор просто не захотели рассказать тебе о битве? А ведь ты часть всего этого и несправедливо оставлять тебя в неведении, не так ли? Я покажу тебе битву, - глаза Рогфородрэна холодно и жестоко сверкнули. Конечно, были ещё варианты, к примеру, Куэ могла не хотеть знать что-то об этой битве. Об этом жутком грехопадении и братоубийстве, о ненависти, боли и страданиях. На это он в тайне рассчитывал, но озвучивать не собирался. – Узри этот злосчастный день и проклятый час, - властно бросил он, взмахнув рукой, и комната вокруг них пришла в движение, закружилась. Холодный ветер ударил с правого бока заставив взвиться золотистые волосы. Краски смазались в одно единое пятно, точно они были в центре огромного серого вихря. – Я открою тебе добытые мной воспоминания нолдор и тэлери, ты увидишь всё их глазами, почувствуешь, узнаешь, услышишь…
Вскоре вихрь скрыл с глаз и его. До слуха нолдорки донесся лязг стали, пенье стрел, треск горящих досок и запах дыма.
Мир вдруг прекратил свой водоворот, и Куэ обнаружила себя бегущей в бой, с мечом и в доспехах. Она была в гневе и жаждала крови и выражала это в ярусном крике, душу её поглотила ненависть и пропитала злоба, глаза её горели воинственным синим огнём, а чёрные волосы, выглядывающие из под шлема развивались. Вместе с ней бежали её собратья нолдорр и она чувствовала что они едины с ней в этом порыве. Вмиг она вклинилась в ряды тэлери и безжалостно начала рубить клинком, быстро и мастерски с расчётом истинного профессионала. Не прошло и минуты как руки её были залиты горячей свежей кровью, но клинок всё пил и пил, вгрызаясь в плоть, и ей это действительно нравилось.
Мгновение и она чувствует, как под пальцами натягивается тетива. Остриё стрелы смотрит в собрата-нолдор. Телэри колеблется, душа его скрежещет зубами, и обливаться кровью, по необходимости сражаться с бывшими союзниками. «За что?» - вопрошает воин, и не находит ответа. За что с ними поступают так? А внизу, перед ним раскинулась жестокая сеча, полная криков боли и торжества. Лучник отбрасывает лишние мысли и отпускает стрелу, в душе его так же рождаться гнев и ненависть к тем, кто убивает там его отца и братьев. На мерзких воров решивших отобрать у них то, что принадлежит им по праву, что стоило им стольких стараний и времени. Он хватает вторую стрелу, и больше не колеблется, позволяя ей грызться во вражескую глотку.
Жадность. Жажда. Свет. Блеск Сильмарилла всё ещё хранился в глубине сознания этого нолдор. Он был полон не сколько гнева, сколько желания вернуть сияние, взглянуть на него ещё раз. Казалось, яркий свет отнял его душу, и он даже не ощущал злости или ненависти, просто шёл по трупам вперёд и вперёд как одержимый. Корабли… ему нужны были корабли, чтобы добраться до Средиземья… а затем и до камней. Нельзя было отступать…
Боль. До рези в глазах и слёз. Боль. Она ощутила, как её живот нашпигован железом, а ослабевшие руки сжимают раны из которых, пульсируя реветься кровь. Вокруг кричат, бегают, дернуться, а она лежит внизу у самых ног на холодном влажном камне. До неё уже не было никому дела, ведь она уже была на полпути в упокоища. Молодая девушка тэлери, чуть моложе самой Куэ, решившая немного порыбачить и совершенно случайно оказавшаяся не там где следовало. Воины даже не смотрели, кого бьют, просто она была на пути и теперь спрашивала себя «Почему всё так? Почему сейчас? Почему я? За что?» - спрашивала, спрашивала, спрашивала, но не находила ответов. Ведь она уже была на пороге дома, который ныне лизало пламя, огонь добрался до входной двери, и она ощутила жар. Поняла, что сейчас ей будет очень больно, ведь огонёк уже добрался до светло-голубого платья расшитого жемчугом и светло-русых волос. «Прекратите, прекратите, это ведь так больно…» -, молила она воинов, заливаясь слезами и неслышно шевеля посветлевшими губами, понимая, что никакой Сильмарилл не стоит того, что она испытывает сейчас. Осознав как важна и дорога, жизнь… сейчас, на пороге собственной смерти.
Печаль и сожаление. Куэ вознеслась над битвой на много десятков метров и молча, созерцала ее, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Эта жуткая панорама была подарком майа – духа ветра, что наполнял живительной силой паруса тэлери, что гнал их по волнам слушая эльфийское пение. Не в праве вмешиваться он просто смотрел на сечу, смотрел, смотрел и молча плакал.
Всё прекратилось в одну единственную секунду. Она была за столом. Была сама собой. Подносы и приборы сверкали в тусклом свете ровных язычков пламени, по воздуху лился аппетитный аромат еды. Перед ней сидел Файгон, в той же позе, с тем же разочарованием в глазах.
- Теперь ты была там, - молвил он без удовольствия, но холодно и строго. – Ты видела чужими глазами и чувствовала чужим сердцем и знаешь больше чем все твои друзья. В начале, когда ты спросила, я сказал что хочу узнать вас, узнать что изменилось в вас, а что осталось прежним, меня интересует не только битва, меня интересуют нолдор. Теперь скажи мне – что ты думаешь о том, что видела и чувствовала… это правильно? Это стояло того?
