Слова Мелькора вызвали новую волну гнева, но выразить его уже было сложно. Вырываться и дергаться не было сил, да и смысла тоже. Майтимо мог лишь постараться вложить в свой взгляд как можно больше ненависти и презрения. Что он и сделал.
По слову валы его потащили прочь из кабинета, по коридорам, куда-то вниз. Каждое движение отдавалось болью, тем более, что орки не особенно церемонились, особенно выйдя из-под бдительного взора своих господ. Причины злиться на пленника у них, несомненно были, но пара-другая пинков все же показались эльфу уже совсем лишними. И дальнейший путь он провел в полусознательном состоянии, хотя и пытался сопротивляться - уже чисто из упрямства.
Его приволокли в комнату, назначение которой было более чем понятно даже самому неопытному и не знающему жизни существу. Тут было темно и душно, даже жарко - от стоящей в углу жаровни, возле которой деловито копошился орк. Свет нескольких развешанных по стенам коптящих факелов выхватывал из темноты различные жутоквато выглядящие предметы. Пахло кровью, гарью и еще чем-то... но чем, феаноринг понять пока не мог.
Эльфа подтащили к стене и долго возились, приковывая - видно, старались на совесть. Еще бы... он же страшный и опасный. Майтимо даже польщенным себя почувствовал. Боятся... Сделав свое дело, не ушли, а встали неподалеку. На всякий случай: вдруг ненормальный нолдо вырвет из стены железные цепи?
Потянулось время ожидания... кроме уже имеющихся орков, в помещении пока никто не появлялся. Стоять было трудно и больно: кажется, пару ребер ему таки сломали. Но хуже была неизвестность. Майтимо не очень представлял себе, что будет дальше, хотя и догадывался, что ничего хорошего.

Ожидание продлилось достаточно долго. Майтимо уже успел устать от неудобной позы, от боли во всем теле после знакомства с орочьими сапогами, от незнания того, что случиться дальше. В комнате становилось все жарче, и от усталости и пережитого напряжения эльфа клонило в сон. Он опустил голову и уже почти не обращал внимания на происходящее, как вдруг дверь отворилась и вошла та самая женщина со страшным именем Куалмэ. На ее плече болталась внушительных размеров сумка. А вслед за ней ввались орки, таща еще одну пленницу - девушку, видимо, из местных квенди. Она отбивалась и плакала, пока ее приковывали к столу. Майтимо стиснул кулаки, мысленно проклинаю всех темных, начиная от Мелькора и заканчивая последним орком.
Женщина вела себя так, словно феанариона в камере и не было. Велела оркам выйти вон, разложила инструменты, один вид которых вызывал отвращение, проверила, надежна ли прикована несчастная эльфийка. И лишь после всего этого подошла к Майтимо.
Он выслушал то, что она сказала. Молча. Ругаться, проклинать, спорить не стал. Не было в этом никакого смысла. Просто приказал самому себе прготовиться к самому худшему. Ему придется смотреть на страдания девушки, и это, наверное, будет хуже, чем страдать самому. Моринготто прекрасно все продумал - и ценного пленника не покалечит, и поиздевается вволю. Мразь.
Он ничего не ответил Куалмэ, только посмотрел на нее - с холодным отвращением. Странная шутка природы - существо с такой красивой оболочкой внутри хуже самого уродливого орка.

Куалмэ не стала настаивать на продолжении разговора и вернулась к столу. Майтимо видя, что лежащая на нем эльфийка уже не владеет собой от ужаса, почти непроизвольно равнулся вперед, но надежно закрепленные цепи не пустили. Дальше стало еще хуже - орк, несмотря на сопротивление эльфа, закрепил на его шее ошейник, который не давал ему никакой возможности отвернуться от того, что происходило. Прикосновение к коже холодного железа вызвали желание едва ли не зарычать от злости и унижения, но эльф сдержал себя, понимая, что любые его эмоци будут лишь на руку палачам.
Майтимо попытался не реагировать и на слова майэ, лишь крепче сжал кулаки, так что ногти впились в ладони.
Пытка началась, и феанарион, надежно зафиксированный на стене, прекрасно видел, что делает майэ. Слышал крики девушки, чувствовал ее ужас и боль - невозможно было не почувствовать этого, как ни закрывайся. Отвернуться он не мог, да и смысла в этом все равно бы не было никакого. Когда Куалмэ начала меденно отрезать несчастной палец на ноге, он все же не выдержал и закрыл глаза...
... Боль появилась резко и неожиданно. Так неожиданно, что Майтимо не успел сразу с ней справиться - дернулся, вскрикнув. Но тут же замолчал, сцепив зубы. Только сейчас он понял, что хотела сказать Куалмэ, говоря, что больно будет им обоим. То, что испытывала эльфийка, испытывал и он. С той разницей, что на его теле не появлялось следов пытки. Он зло умехнулся сквозь боль. Отличный способ не попортить ценную шкуру принца рода Финвэ...

Теперь Майтимо понял, чем еще пахло в этой комнате. Страхом. Старший сын Феанаро редко испытывал это чувство. Нет, конечно, ему приходилось чего-либо бояться, но никогда так, как было сейчас страшно несчастной девушке. "Благодаря" Куалмэ все ее переживания и ощущения сейчас испытывал и он. А вместе с ними - и свои собственные: ненависть, гнев, чувство вины, бессилие и отчаяние.
При виде отрезанного пальца к горлу подкатила тошнота. Майтимо снова дернулся в яростной попытке освободиться, но орки потрудились на славу - оковы по-прежнему держали крепко, а ошейник впился в горло, заставив эльфа закашляться.
Новая волна боли накатила одновременно с новым воплем пленницы. Он попытался молчать, до крови кусая губы, давя рвущийся наружу крик. Но все равно не сдержался и коротко застонал.
Боль казалась невыносимой, а еще невыносимей было то, что все, что обрушилось сейчас на девушку, мучило и его. Он словно одновременно был и собой, и ею. А самое отвратительно заключалось в том, что ни изменить что-либо, ни помочь ей он не мог.
- Ты... тварь... - выдавил он сквозь зубы, - оставь ее в покое...
Если он так оскорбил Моринготто, пусть сводят счеты с ним.

Майтимо посмотрел в лицо женщины... оно было совершенно бесстрастным, даже безмятежным. Страдания пленников были ей абсолютно безразличны. Возможно, даже приятны... и этого эльф понять не мог. Да, они враги, и идет война, на которой хороши все средства. Но как можно спокойно, едва ли не с удовольствием истязать живое существо - уже даже не с пользой для дела, а просто так? Или вот как с этой девушкой - чтобы причинить боль другому? Это было немыслимо, непредставимо для него. И внушало отвращение и ужас. Куда больший, чем самая сильная боль.
- Взамен? - в глазах эльфа полыхнула ярость, когда он следил за жестами Куалмэ, - да можешь меня хоть на тысячу кусков разрезать, тварь! Только ты знаешь, что я не сдамся и предпочитаешь мучать того, кто послабей. И давить мне на совесть. Такой у тебя приказ, да?
Выход? И какой же выход ему предлагали? Склониться перед Врагом, убившем его деда? Признать его победу и заключить с ним союз, который он предложил? Предать всех: отца, братьев, друзей, свой народ? Они что, с ума посходили тут?!
Упоминание об Альквалондэ и Аралине только еще больше подлили масла в огонь его ненависти.
- Тебе и твоему хозяину плевать на на страдания этой девушки, так же как на страдания других пленных. - он почти выплюнул это в лицо майэ. - Да, вы твари, которые не просто допускают мучения других, а радуются им. И не вам нас судить.

- Ты ждешь, что я скажу тебе "спасибо"? - Майтимо зло прищурился. - И думаешь, что я поверю твоим словам?
Нет. Все, что говорила сейчас эта женщина, было сплошным лицемерием. Она прекрасно знала, что мысль о том, что по его - пусть и косвенной - вине сейчас мучается другое существо, была для эльфа страшней любой пытки. Для того все и делалось.
- Я нахожусь в этом доме не по своей воле. И не обязан проявлять уважение к его хозяину. Я говорю "нет", потому что другого ответа быть не может.
Аралин... что они с ним сделали? Где он сейчас? Может быть, уже погиб, замученный таким же образом? То, что верный уже побывал в руках этой твари, ясней ясного. Майтимо в бессильной ярости вновь дернул цепи.
- Твой... владыка - слово прозвучало в устах феанариона как ругательство, - свой второй шанс уже давно изгадил...
Очередная волна чужой - или уже не чужой? - боли окатила его с головой, не дав продолжить. Майтимо пытался сдерживаться, сколько мог, сопротивляясь злой воле майэ и отчаянию, своему и несчастной эльфийки, которая кричала так, что звенело в ушах. Потом все же не выдержал и застонал в голос, судорожно сжав скованные руки. Время сжалось в тугой узел, в нечто, состоящее из сплошной боли, которая, казалось, не кончится никогда. Чувства девушки проходили по его нервам, как разряды молнии. Ужас - черный, отчаянный, безумный... и желание только одного: чтобы все это поскорей кончилось. Как угодно, пусть даже смертью, лишь бы поскорей...

Гибкость ума... Майтимо, задыхаясь от боли и бессильной ярости, смотрел, как темная спокойно вытирает окровавленный нож о тряпку. Она действовала так спокойно, так размеренно, так... безэмоционально, что эльф почувствовал, как сердце словно окаменело от отчаяния. С этой твари станется дейтсвительно разрезать девушку на куски только ради того, чтобы он терзался чувством вины.
Он не стал ничего отвечать Куалмэ, потому что разговоры только подливали масла в огонь. Просто молчал, глядя прямо перед собой. Только до передела натянутые цепи выдавали напряжение. И бледное, почти белое лицо, на фоне которого рыжие волосы казались почти огненными.
Вопрос майэ тоже остался без ответа. Майтимо не собирался играть с ней. И не сомневался, что она все равно сделает то, что хочет, когда хочет и как хочет. Или как прикажет Моринготто, она ведь на приказ ссылалась....
При упоминании об Альквалондэ эльф слегка вздрогнул, закусил губу, но смолчал снова. Оправдываться перед этой женщиной он не хотел, каяться в содеянном - тем более. То, что было там, было делом его совести и разбираться с ней никто, кроме него самого, не имел права. Но ударило оно больно и в цель.
Протянувшийся по камере прохладный ветерок принес небольшое облегчение - воздух тут был почти физические тяжелым. А девушке стало только хуже - к боли прибавился еще и холод. Сейчас Майтимо не "слышал" ее так, как во время пытки, но зато видел, как она дрожит...

Майтимо не боялся боли... Считал, что нужно уметь ее терпеть - молча, не жалуясь. Но сейчас он понял, что никогда раньше не знал, что это такое. Как бывает, когда болью полна каждая клеточка твоего тела, когда она не прекращается ни на миг, терзая снова и снова, и всякий раз, когда кажется, что хуже уже быть не может, все-таки становится хуже. И так - бесконечно. Время растягивается, а ты теряешься в нем, барахтаясь, как слепой щенок, упавший в колодец, откуда не выбраться. Эльф пытался молчать, но получалось это плохо, хотя, наверное, его стоны терялись на фоне воплей девушки. Ей было в сто крат хуже, и он напоминал себе об этом, когда сознание хотя бы немного прояснялось. Отвернуться, чтобы не видеть, что делает темная, Майтимо возможности не имел, да и сил - тоже. А даже если бы и имел, то все равно не мог не слышать и не видеть, потому что все проходило через него, сквозь него, по нервам, по сердцу, рвало не только тело, но и душу. Он бы бы почти счастлив, если бы потерял сознание, но этого не происходило - то ли из-за чар, то ли потому, что он оказался слишком стойким и выносливым
Но самым страшным была не боль. Ее бы феанарион вынес. Самым страшным было бессилие. Не будь он крепко прикован к стене, уже сто раз бросился бы на палачей, пытаясь помочь их жертве. Майтимо пытался вырваться, расшатать оковы, но они лишь крепче впивались в руки, ссаживая кожу. И очень, просто невыносимо страшно было понимать, что все бесполезно, и что девушка все равно обречена, а он сам... наверное, тоже, только ему еще придется жить дальше с тем, что в ее мучениях - его вина.
Когда все закончилось - или хотя бы прервалось - нолдо не испытал облегчения. Он почти висел на цепях, опустив голову. Услышав слова Куалмэ, посмотрел на нее сквозь спутанные, влажные от пота пряди. По его лицу пробежала то ли судорога, то ли усмешка. Ответа темная не дождалась.

В ответ на слова Куалмэ вали усмехнулся Мысли эльфа о происходящем были очевидны и неинтересны. Тем более, что взгляд, которым его одарил нолдо, был более. чем красноречив. Ненависть. Почти физически ощущаемая Это хорошо. Такое сильное чувство непременно нуждается в выходе. Интересно, какой выход оно найдет?
Майтимо молчал. Не то, чтобы это было неожиданно или сильно расстроило Валу Просто мальчишке пора было уяснить, что на его вопросы здесь отмалчиваться не принято.
- Куалмэ, если ты еще не закончила, можешь продолжать, - бросил он, отпуская подбородок эльфа. - Пока что наш молчаливый друг не хочет обсуждать сложившуюся ситуацию.
Вала оперся плечом о стену с интересом глядя на пленника
- Кстати, Нэльо, если ты надеешься, что, когда она умрет, все закончится, ты ошибаешься. Ее место займет кто-нибудь другой.
Не играть же, в самом деле, в гляделки с этим рыжим упрямцем?

Майтимо брезгливо мотнул головой, когда вала убрал руку. Словно хотел стряхнуть с себя его прикосновение. Услышав обещание Мелькора, лишь слегка прикусил губу. Он не сомневался, что тот выполнит его и сполна. Как не сомневался и в том, что Куалмэ еще не закончила и будет рада продолжить...
И оказался совершенно прав. Майэ открыла гремящую железную коробочку, из которой вылезло нечто мерзкое. Насекомое... или нет? Он невольно отшатнулся, когда эта дрянь оказалась возле его лица, но быстро взял себя в руки. Отвратительно существо пялилось на него, открывая и закрывая крохотную, но внушительую для его размеров пасть. На "представление" эльф выдавил нечто вроде усмешки, хотя смеяться не хотелось вовсе.
А потом... началось. Майтимо отчаянно впился ногтями в ладони, чтобы сдержать крик. Боль, которую испытывала эльфийка, а теперь и он сам, была... даже не невыносимой. Она была невообразимой. И ее дополняло омерзительно ощущение чего-то чужеродного, прорывающего, словно крот землю, его тело.
Слова Куалмэ - достаточно громкие, чтобы быть услышанными даже через наполняющие камеру вопли, были дополнительным мучением. Он был бы рад не обращать на них внимания, но это было невозможно. Майтимо знал анатомию, и прекрасно представлял себе, что сейчас происходит с телом несчастной девушки... да даже без знаний это было бы понятно, даже если бы эльф сам, своим телом, не чувствовал происходящего. А он чувствовал... и, хоть и держался сколько было возможно, все же закричал сквозь сжатые зубы...
Клещ - или кто он там был - закончил свое путешествие. Куалмэ, явно любительница пояснять и комментировать свои действия, выдала очередную сентенцию и порцию обещаний на будущее. Майтимо, хрипло дыша, повис на цепях, пытаясь сосредоточиться и как-то остановить подозрительно шатающиеся стены камеры и норовщий упасть потолок. Его мутило, руки и ноги казались ватными от накатывающей то и дело слабости. Он по-прежнему ничего не отвечал - по двум причинам. Первая заключалась в том, что он по-прежнему не желал сдаваться, а вторая был куда более банальной - говорить просто не было сил. Их не было даже на то, чтобы поднять голову или откинуть с лица прилипшие к нему пряди волос...

Гордости и упрямства Майтимо хватило на то, чтобы попытаться дернуться, когда вала ухватил его за волосы. И не опустить голову, хотя это оказалось очень сложной задачей. В его глазах по-прежнему стояла ненависть, еще больше усиленная болью.
Один из орков окатил эльфа холодной водой из ведра, заставив его закашляться. Однако эта процедура принесла некоторое облегчение - головокружение стало меньше, да и сил прибавилось.Судя по заученности движения орка, она являлась традиционным способом приведения пленников в себя.
Моринготто заговорил, и феанарион почувствовал даже что-то вроде удивления. Нет, то, что Враг готов был мучить и убивать ни в чем не повинное существо без особых на то причин, ему уже было ясно. Тем более, что Куалмэ уже просветила его на этот счет. Но он не понимал, что хочет от него вала, кроме наказания за дерзкое поведение. Как-то не очень укладывалось в голове, что все происходящее - не более, чем развлечение. Значит, была какая-то цель, разъяснять которую вала пока не спешил.
Он промолчал вновь, стараясь держаться по возможности прямо. После холодной воды это худо-бедно, но удавалось.
Слова про следующего пленника заставили серде Майтимо болезненно сжаться. Но он снова промолчал. Сказать пока было нечего... А еще он очень сильно подозревал, что на самом деле все уже давно решено без него.

Орки
Хороший орк - умный орк! А умный орк никогда не пойдет за пленным эльфом в одиночку. Даже если по заверениям сотоварищей, «этот  ублюдок - дохляк ещё тот!» Во-первых потому, что из покоев вышеупомянутого дохляка выходили поочередно то великий Владыка Саурон, то Великий Бог Мелькор. Может, и воскресили чутка. Это они своих верных слуг не воскрешают:  зачем вам, мол, мучаться в этой тяжелой жизни - и посмертие великое обещают. Где будет тьма покорных эльфиек и жратва - лопай от пуза, а тебе ещё приносить будут. А здесь, в этом грёбаном мире, пусть дураки второй раз жизнь получают… чтобы затем её в подвалах сгнобить. И не один раз. Видели мы эти подвалы…
Что до во-вторых… Несмотря на обещанных эльфиек - ну вот нравилось среднестатистическому орку пребывание в Ангбанде. Кормили, правда, не так вкусно, как сулили За Чертой… Но оно и здесь пока неплохо. Авот то, что эльфы мастаки Ча Черту были отправлять - это каждый мало-мальски разумный орк знал. И поэтому ходили за одним эльфов онивсем скопом… Как вот сейчас. Десять штук в камеру-и пяток за дверью. так, на всякий случай.
Сначала решили пообщаться с эльфом по-хорошему. Начальник отряда уже и речь торжественную приготовил на тему: «Владыка Мелькор откушать изволит звать». Но бедняге даже рот открыть не дали. Точнее, открыть как раз дали. А закрыть - нет.  Одно из яблок,  разлетевшихся по комнате, угодило командиру прямо в рот. Лопай - не хочу! Он и слопал.
А вот стоящему рядом с ним повезло меньше. Серебряное блюдо в лоб угодило. Лбу что - он железный. А вот за попорченные предметы в разгар операции здешний начальник стражи с них обещал из зарплаты… То есть жратвы вычесть. А серебряное блюдо - оно, поди, дорогое…  Ишь, как погнулось!
Страх остаться без обеда вынудил командира живо расхрумкать яблоко (две, и одна сотая секунды - хоть сейчас на оркопиаду с новым мировым рекордом выставляйся!) и заорать:
-За мной! Вяжи гада!-и повести за собой… точнее, впереди себя искомый десяток орков, потрясающий дубинками.

Орки
Вот интересно, на что рассчитывал остроухий? На то, что его выкрутасы заставят конвоиров сказать: "Звиняйте, ваше высокобродие" и смущенно ретироваться? Больно надо! Ну подумаешь, треснет пару раз, засранец, по морде. Неприятно, конечно, но простым воякам к этому не привыкать. К тому же, господа умеют делать больно куда как изобретательнее этих бледнющих эльфов. Так что мотивации у нападавших было за глаза.
Потому они и перли на пленника, кто обходя "препятствие", а кто просто и без затей через него перелезая. Несколько орков достали длинные плети и их "хвосты" взметнулись, нацеленные в лицо эльфу. Маневр был скорее отвлекающим, но мог  и на самом деле лишить пленника глаза, если он не будет достаточно расторопен.
С упрямым остроухим пришлось повозиться, но в конце концов он был схвачен, связан и без особых нежностей выведен из камеры.

Отредактировано Мелькор (2014-11-09 02:05:52)