На какое-то время в камере повисла тишина. Майтимо нарушать ее не собирался, Мелькор, судя по всему, тоже. Об орках и говорить нечего, они, кажется, в присутствии господина теряли голос. Тишина длилась до тех пор, пока двери не распахнулись, и...
... Майтимо показалось, что его с силой ударили поддых, на несколько мгновений лишив дыхания. Горло перехватило, а сердце, несколько раз болезненно дернувшись, сжалось от отчаяния. Больше всего на свете Майтимо хотелось быне поверить в то, что он увидел. Но это было невозможно. В пыточную втащили Финдекано...
Слова Мелькора - каждое слово - били, как удары молота. А Майтимо смотрел на друга, чувствуя, как в душу заползает черная, бессильная ярость и тоска, от которой хотелось выть и биться в цепях. Сам он готов был перенести все, что угодно, любую боль... но Финьо...
Феанарион перевел взгляд на валу. Глаза его были почти черными от ненависти и боли.
- Я... буду решать его участь? - чужим, неподвижным голосом спросил он, - И что же... ты от меня хочешь?

Встреча двух друзей - это очень волнующий момент. Мелькор убедился в этом в очередной раз. И был бы не против повторить подобную сцену... ну, скажем, с братьями. Или с сыном и отцом. Наверняка, когда-нибудь возможность представится. Нужно. чтоб представилась. А пока и то, что есть, неплохо.
- Да, Нэльо, будешь. То что происходило здесь раньше, как я уже сказал тебе, имело целью подарить тебе новые ощущения. И, если ты решишь, что так нужно, эти же ощущения испытает и он. А хочу я... - Вала выдержал короткую паузу. - Я хочу твою гордость, Майтимо. Только и всего.
Тень улыбки снова коснулась губ Валы и тут же угасла. Игра будет интересной в любом случае. Исход был неочевиден и это будоражило. Потребуй он от рыжего чего-то иного - например, верности - эльф почти наверняка отказал бы. А теперь... что ты выберешь, Нэльяфинве? Свою гордость, за которую, к слову, ты заплатил уже многими жизнями в Альквалонде, или покой, а может и жизнь, своего приятеля? Но помни, что бы ты не выбрал - выиграю я.

Финдэкано вздрогнул. Моргот требовал гордость? Эльф не понимал, что это значит. Майтимо, судя по всему, тоже. Взгляд у него был немного растерянным. И в глубине их были страх и боль. Что же он уже пережил здесь?  Очень бы хотелось как-то утешить его, или Моргота отвлечь, чтобы тот дал Майтимо время придти в себя, но как это сделать, парень придумать не мог.
Вала ведь забавлялся  с ними, играл, в игру, которой они не понимали. А давать ему выиграть нельзя было.
- Ты не должен соглашаться, что бы он не предложил. Это ничего не остановит. Он только поймет, как  на тебя можно давить.
Финдэкано постарался, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. Майтимо должен был поверить, иначе эта игра никогда не прекратиться.

Все происходящее казалось Майтимо дурным сном. И в то же время постепенно становилось ясно, что Моринготто ведет какую-то игру, отвратительную для них и явно приятную для него самого.
На слова Финдекано он лишь улыбнулся одними глазами. Грустно и беспомощно. Феанарион не знал, что делать, не знал, как поступить. Да, нельзя соглашаться на предложения врага, какими бы они ни были. Но как он мог распоряжаться жизнью друга? Майтимо не верил Темному вале, знал, как искусен тот во лжи, но в одном тот точно говорил правду - за его решение будет платить Финьо. На это и бы расчет, с самого начала... В глазах эльфа с новой силой вспыхнула ненависть.
- Ты хочешь, чтобы я склонился перед тобой? - тихо спросил Майтимо,- И в то же время признаешь, что над нашими душами ты не властен?
Ему было больно, страшно и.... противно. Потому что он, кажется, начинал понимать, что все происходящее - лишь забава для валы. Все это... и несчастная замученная девушка, и то, что творится сейчас... вся их боль, все отчаяние не имеют совершенно никакого значения. Ненависть не стала меньше, но к ней прибавилось презрение и какая-то... брезгливость, что ли.
Орки подтащили Финдекано к пыточному столу и стали привязывать. Фенарион до крови прикусил губу, борясь с желанием рвануться к другу, потому что понимал, что чем больше эмоций увидит враг, тем больше удовольствия получит.
- Что же...будет, если  я соглашусь на твои условия? - он с усилием заставил себя говорить спокойно.

- Признаю, - усмехнулся Мелькор. - И в этом есть особая прелесть.
Безропотных рабов в Твердыне хватало. А вот нолдо уже сейчас разрывался между желанием перегрызть ему горло и необходимостью молить о пощаде. Это доставляло особое удовольствие.
Чувства обоих были написаны на их лицах крупными тенгвами и Вала просто любовался этим сочетанием эмоций.
- Финдекано, весь вопрос в том, наступит ли это "завтра" вообще. Например, только что здесь была эльдэ, для которой сегодня стало последним днем жизни. И не самым приятным, к слову.
Аманэльдар еще не поняли этих земель, не познали хрупкости такой вещи, как жизнь, хоть уже и отнимали жизни сами. Они были горды и упрямы. Но  скоро они поймут, насколько ошибались. Или погибнут.
- Мне показалось, Майтимо, или высокородный принц намерен торговаться? - Картинно изумился Вала. - И лучше бы тебе подумать о том, что будет, если ты НЕ согласишься.
Отважного меж тем прикрутили к столу несмотря на все его сопротивление. Мальчишка все еще не осознавал в полной мере, что ему грозит. В отличие от его приятеля.

Финьо вздогнул при упоминании о том, что здесь кого-то убили. Ему было почти до слез жаль бедную девушку, хоть он никогда ее и не видел, и не знал ничего, кроме того, что она была. А теперь вот ее не стало. А ведь Майтимо знал, и видел, как она умирала. Знал  Моргот, чем на него давить. Наверняка это было не просто так. Он давал эльфу увидеть, что будет, а теперь запугивал тем, что то же самое сделает и с ним тоже.
- Даже если завтра не наступит для меня, оно, все равно, будет. И пока мы живу, нужно бороться.
Он говорил тихо, но знал, что друг слышит его.
Казалось бы,  то, что требует  враг было не так уж страшно. Признать очевидное, сказать пару слов. Но ведь он не этого требовал. Он требовал покориться его воле, стать, добровольно, игрушкой в его руках.
- Нет! Не смей, слышишь?! Не смей делать то, что он говорит!
Финьо дернулся, на этот раз затем, чтобы увидеть друга, поймать его взгляд. Он что, всерьез? Нельзя же!

Майтимо услышал тихий голос друга. Услышал каждое его слово. Финьо был прав. Во всем. Кроме одного. Своей жизнью распоряжаться феанарион был готов. Но сейчас речь шла не о его жизни. И цепляться за гордость, за свое достоинство, за возможность красиво плевать в лицо врагам, платя за них не своей болью... это был подло. Есть вещи важней любой жизни. Но... гордость в их число не входила.
Феанарион сжал зубы, заставляя себя оставаться спокойным, когда орки отковали его от стены. После пережитой боли ноги держали плохо, и он покачнулся, едва не упав, но сумел сохранить равновесие. Твари по знаку своего повелителя отошли в стороны...
Он сделал шаг к развалившемуся в кресле вале. Еще один. Потом третий. Стены пыточной качались и плыли перед глазами. Остановился прямо перед Моринготто, не вполне понимая, что он должен сделать. Склонил голову, надеясь, что он сейчас не упадет лицом вниз на каменный пол. Не упал. Стиснул кулаки, до боли, до врезавшихся в ладони ногтей.
- Ты ждешь, что я признаю твою власть над моей жизнью и телом? Я признаю ее. - ровно, неестественно спокойно сказал эльф.
Вот и все. А души... души он не получит никогда.

Майтимо еле заметно усмехнулся словам Мелькора. Сегодня... о том, что будет завтра лучше не думать. Он не мог не понимать, что требования врага могут очень сильно вырасти и тогда... тогда ни его, ни Финдекано ничего уже не спасет. Но в душе все равно жила глупая, безумная, совершенно невозможная надежда на то, что что-то изменится... пусть хотя бы для друга.
Финдекано отвязали и увели из пыточной. Феанарион проводил его взглядом... "благодарен"? Он очень надеялся, что друг не слишком его осуждает. Поменяйся они местами, он сам бы говорил то же, что недавно говорил Финьо, так же протестовал бы и возмущался, даже под угрозой пыток.
- Я поступил так, как мог. - ответ на слова валы прозвучал резковато. Но от него никто не требовал валяться у того в ногах. По крайней мере - пока... - И... я скажу тебе сразу, чтобы потом не было недоразумений. - Странно, но голос его звучал твердо и уверенно, хотя душу рвала тревога. - Ты просил меня признать твою власть над моей жизнью. Я ее признал, понимая, что сейчас ты волен ее оборвать или продлить на любой нужный тебе срок. И над моим телом, которое ты можешь искалечить или уничтожить, так же как и тело любого другого пленника. Что же до подчинения... - Он посмотрел в глаза Мелькору. - Какого подчинения ты ждешь?
Слова о соплеменниках заставили его глаза вспыхнуть от ярости. Кажется, кто-то слишком на многое рассчитывает.
- Я не буду совершать никаких действий против своих соплеменников. Независимо от того, потребуешь ты от меня этого или нет.

До чего же все таки воплощенные зависят от своих чувств. Вот, стоило только удалить Финдекано из поля зрения Феанариона, как тот тут же вновь начал топорщить свои перводомовские перышки. Ну да это ничего - пройдет.
- Я не понимаю твоих опасений, Майтимо, - улыбнулся Вала. - Никто ведь не требует от тебя клясться мне в верности. Если ты посчитаешь, что я требую от тебя неприемлемого - то откажешься выполнять это. Конечно, твой отказ возымеет некоторые последствия... Но они наступят гораздо раньше, если ты решишь упрямиться сейчас. А если уступишь, то, возможно, я и не прикажу тебе ничего такого. Знаешь, я обычно не ломаю свои любимые игрушки. Пока они мне не наскучат. - Ярость эльфа немало позабавила Мелькора. Он вскинул руки и воскликнул, - Ах, прости, Нэльо! Я как-то запамятовал, что действия против своих соплеменников ты совершаешь только добровольно. Хорошо, я подожду, когда у тебя будет подходящее настроение.
Айну коротко рассмеялся, а потом проговорил уже серьезно:
-Хватит болтовни. Мне нужен твой ответ. И долго ждать я не намерен.

- Вот и славно. - Мелькор, улыбнувшись, поднялся. - Пока что я тебя оставлю. Дела не ждут. Но мы с тобой еще не раз увидимся. Ведь тебе предстоит прожить здесь очень долго. Я полагаю - всю жизнь. Кстати, на всякий случай замечу, что сейчас ты стоишь между мной и твоим другом. Если ты умрешь, сбежишь или по иным причинам покинешь Твердыню, ничто уже не спасет Финдекано.
Вала направился к выходу по пути распорядившись:
- Куалмэ, проследи, чтобы все формальности были улажены как можно скорее. А после поселите его в тех покоях, которые он занимал прежде.
"А когда закончишь, зайди ко мне. И подумай, о чем бы ты хотела меня попросить"
Птица проделала хорошую работу и заслуживала поощрения. В пределах разумного, конечно. Но майэ не была дурочкой и склонности зарываться в своих просьбах не имела.
Пыточные Мелькор покидал в приподнятом настроении. Ситуация обещала незаурядное развлечение в ближайшем будущем, а кроме того и кое-какие военно-политические выигрыши. Но торопиться не  стоило.

Майтимо не ответил, только нахмурился молча. Всю жизнь... о нет, он все же надеялся, что это будет не так. Отец.. он так просто не сдастся. И дядя тоже. Их освободят. Рано или поздно, но это должно случится! Предупреждение Моринготто он, разумеется, тоже услышал. И усмехнулся. Неужели он согласится уйти отсюда без Финьо? Да ни за что. А умереть... возможно, это выход очень скоро покажется ему заманчивым и желанным, но опять же - друга он одного тут не оставит.
Феанарион посмотрел вслед уходящему вале. Затем повернулся к Куалмэ, не совсем понимая, о каких формальностях шла речь.
Орки снова встали на страже, явно готовые предупредить любую попытку нолдо к бегству.
Майтимо, немного удивленный, все же сел на предложенный ему стул. И тут стало ясно, что за формальности приказано закончить темной. Он побледнел от гнева, когда ножницы коснулись его волос. И только мысль о друге заставила его не вскочить, отбиваясь и протестуя против такого унижения. Стиснув зубы, феанарион дождался конца стрижки. Но это было не все. Когда его плеча коснулось раскаленное железо, эльф дернулся, пытаясь отстраниться. Он не знал и не мог знать, зачем это было нужно, но отчего-то казалось, что эта процедура - отвратительней и унизительней, чем все то, что происходило с ним до этого.
Только оказавшись в прежних покоях, тех самых, где они с Аралином были перед роковы ужином с Моринготто, он понял... Плечо "украшал"  пока еще нечетко видный на воспаленной коже узор. Что такое "клеймо" эльф, конечно, не знал, но инстинктивно понимал, что таким образом Враг подчеркнул свою власть над ним. Или считал, что подчеркнул. Майтимо с силой саданул рукой по стене. Ну уж нет. Ни за что.
В комнате он был один, но за дверью, конечно, стояла охрана. Впрочем, о побеге он и не думал. Феанарион, кусая губы от бешенства и боли в по-прежнему горящем огнем плече, сел прямо на пол, у кровати, обхватив руками колени. В душу заползало темное, вязкое, злое отчаяние...

Отредактировано Майтимо (2014-11-23 20:33:18)