Сегодня проклятие Мандоса явно было сильно как никогда, потому что уйти в палатку Курво не успел. Сон быстрыми темпами превращался из реальности ближайшего будущего в мечту розовую и недостижимую. Вокруг стало эльфно, громко и суетливо настолько, что в ушах неприятно зазвенело. Да и окружающие его предметы периодически теряли четкие контура, но пока сил и воли хватало на пребывание в сознании и на своих ногах. Хотя, по правде говоря, Пятый лучше бы сел. Так его дольше хватит. Но при таком количестве облеченных властью сидеть на земле было как-то и к лицу. Ладно, пока подержимся вот за эти остатки собственного упрямства и колышек, кажущийся довольно надежным. И понаблюдаем, да.
За бледным дядюшкой, за чересчур быстро успокоившимся не-его-сыном. Реакция дяди понятна. Теперь понятна, а ведь совсем недавно вызвала бы лишь презрительную усмешку. Но об этом можно подумать потом, после сна. А что до Тьелпе, то тут всё просто и очень, очень сложно одновременно. Но тот что выросло, выросло на удивление ...
Додумать эту мысль Пятый не успел, так как опорную ногу скрутило судорогой и она подломилась. Хорошо хоть опору выпустить успел, не хватало всю палатку своротить. Рухнуть не рухнул, но тяжело осел в пыль, резко выдохнув от боли сквозь зубы. Выругался себе под нос. Надо было все-таки сесть раньше, теперь вот встать непонятно, получится ли без помощи...

Феанаро многого стоило, чтобы сдержаться, когда внук плюнул. Нет, он бить Тьельпе не собирался, но мог сказать что-то резкое. Пять секунд назад он обещал брату....
Но лицо все же приняло каменный холодный вид. Если невозможен огонь, чтож, будет лед.
Он схватил уходящего Тьельпе за плечо, крепко схватил, чтобы тому стоило труда вырваться.
- Арафинве, поощрять неуважение, равносильно разделять его. - он медленно обернулся к внуку, пронзая его взглядом черных глаз. - Тьелперинквар, твой гнев- это осколок моего гнева, твоя кровь- часть моей крови, твое мастерство- дань твоего рода. Унижая нас ты не возвысишься, и не исправишь своих ошибок. Но обретешь новые, хуля тех, кто любит тебя. Коль в тебе нет тьмы, то обратись к свету и потуши гнев в своей груди. - он старался говорить мягко, но все же строго, не повышая голоса.
- Успокой гнев. - он внимательно смотрел в глаза внука. - Я и вправду рад видеть тебя живым и здоровым. Надеюсь, что ты чувствуешь то же самое.
Он опустил руку, выпуская плечо внука.
- Все очень устали. Мы хотели бы поговорить с тобой. Пройди в шатер.
Внук очень походил на него самого. А Феанаро знал, что к этому он бы прислушался. Именно так с ним говорил Финве. Оставалось надеяться, что внуку это качество тоже передалось. вместе с другими семейными чертами.

Отредактировано Феанаро (2017-03-14 23:14:12)

Сидя и пытаясь хоть немного размять пальцами сведенные мышцы было удобно наблюдать разговором. Хоть на гравюру и в летопись, право слово. Красиво стоят. Но ни к чему сейчас этот разговор не приведет,  не то место, не то время. Не те слова.
Курво смотрел на всях, но видел только не-своего-сына. И впервые за многие и многи годы чувствовал не спокайствие даже, а нечто сродни умиротворению. Ощущал правильность происходящего. Да, именно так всё и должно быть.
В сыне не было той тени, которую Пятый нет, не видел по утрам в зеркале, но ощущал под кожей. Её, цепкую, липкой паутиной змеящююся внутри, он осознал не так давно. Когда это произошло? Когда не уследил, впустил в себя, когда разучился не слушать, но слышать других? Давно, но когда?
Слишком близко и слишком долго он жил рядом с границей, многие годы ища малейшие признаки Тьмы и её слуг в других. И не понял, когда она тихо, неслышно даже, вползла под кожу, опутала разум, сделала глухим сердце. А сын молодец, смог устоять, не впустил, остался чистым. Внутри, а это главное.
... как же Пятый бесился тогда в Нарготронде, думая, что Финдарато хочет остаться чистеньким, что всё его благородство лишь поза, особо хорошо смотрящаяся на конкрасте с ними. Но это была не поза, он и в самом деле был таким. Без тьмы внутри, сохранившим свет. Несмотря на войну, потери.
Они ведь словно из разных миров сейчас, из разных времен. Хотя, почему - словно? Так и есть, из разных. Живущего и жить разучившегося.
Ведь у них и осталось всего, что война, месть, Клятва. Камни. Всё остальное вырвано с корнем, забыто, пересыпано солью и пеплом. Вот он мертв внутри и голоса живых звучат нелепо и наигранно для него. Звучали. Сейчас он слышит, но что толку с того? Да и не нужен живущим мертвец, шатающийся среди них. Сколько же пришлось потерять, чтобы начать, только начать прозревать. Когда это началось? Тогда, над телом Турко, или же позже?.. Пятый не мог припомнить.
И он просто смотрел, внимательно, почти не моргая, на сына. Да, сейчас всё идет так, как должно идти. И это правильно.
Майтимо он услышал чудом, слишком уж задумался. Не повернись старший, так и остался бы вопрос без ответа. Но на движение Курво среагировал бездумно, рефлекторно,  что и позволило услышать.
- Смогу. Только встать помоги.

Феанаро смотрел на лица сыновей и не видел ничего, кроме боли и отчаяния. Словно загнанные в угол дикие звери, которым остается только защищаться или сдаться на милость победителя. Все что-то ищут,.... опору.
И глядя на эти лица он понимал, раз за разом, что ему самому показывать слабость- нельзя. Он не мог подвести их, и всех других, кто верят в него и остались верны до конца.
Тьельпе шипел, как ошпаренный котенок, выпускал ногти, старался казаться суровым, но как бы он не старался, Феанаро не видел в нем ни искренней ненависти, ни угрозы, а презрение- списывал на юношеский максимализм. К тому же, это было так похоже на самого себя. Словно видеть себя в зеркале, свой гнев, свою злость. Просто мальчик запутался.
А брат опускает глаза, и вроде как готов провалиться на месте, чем разбираться с родственниками.
Значит Первый дом всем в тягость. Можно гордо поднять голову и уйти, но нолдо понимал- что это красивый вариант, но принесет его верным только несчастье.
Он видел в своей обязанности заставить всех приплывших, всех выживших принять их и заставить сотрудничать с ними. Он устроил этот раскол, значит он должен его и срастить. Навязать союз, даже если его примут со скрипом. К тому же этот союз даст возможность осуществить их цель. После известия, что Финве на века останется в Мандосе, Куруфинве еще больше возненавидел Мелькора. И не дай Эру светлому Инголдо залезть в темную голову брата, чтобы увидеть что именно Феанаро хочет сделать с плененным Врагом.
Курво чуть жив, Морьо без сознания, внук шипит, как на хвост наступили, .... чудесная семья. Радует глаз. Да и демонстрирует всю суть их нынешнего состояния.
- Идемте в шатер. Арафинве, - он сделал жест, пропуская брата вперед. на тот случай, если тот надумает улизнуть следом за Тьельпе.
- Надо было Морьо перенести сюда. Но больше не смейте поднимать руку на кого-то из своей семьи. В любом случае.
Окинул всех взглядом.
- Арафинве,  озвучь пожалуйста свое предложение, чтобы твои племянники тоже слышали. Я хочу узнать и их мнение.

Отредактировано Феанаро (2017-03-16 13:10:43)

Опираясь на брата и, по возможности, на не сведенную судорогой ногу, Пятый вошел в шатер. Интерес к происходящему был практически нулевым,  равно как и способность на это самое происходящее реагировать. Да и не хотелось вовсе на что либо реагировать, только упасть и уснуть. Собственно, зачем он приехал? Ах да, передать новости... Курво устало поднял голову, осмотрелся и снова уронил её на грудь. Сказать сейчас?.. Хотя, судя по общему настрою, срочности не было ровным счетом никакой.
Можно было так и не лететь.
Можно было послать записку и не влететь в эту ссору, пустую и ненужную.
Хотя нет, нужную, даже необходимую. Но не здесь и не сейчас. И не ссору, а разговор. Хотя,  разве возможен разговор, а не выяснение отношений на повышенных тонах? В этом он сильно сомневался.
Да и не хотелось сейчас об этом всем думать, как раз наоборот. Упасть, уткнуться лицом в жаркий, пахнущий пылью и степными травами собачий бок, забыться и уснуть.
И не думать ни о чем.

Не смотря на то, что Морьо находился в отключке, хуже всех выглядел Курво.
Создавалось впечатление, что он вообще не способен участвовать в беседе. Ему бы сейчас спать да спать. Не сложно представить, какую гонку он себе устроил, чтобы нагнать их, да еще все дела закончить. Настойчивость- хорошая черта. Но после нее нужен отдых.
Поэтому Феанаро подошел к сыну, настойчиво надавил на плечо, укладывая его на кровать, только скинув с него дорожный плащ. Они уже все давно привыкли спать в доспехах. - Ложись, - сказал он достаточно тихо, чтобы слышно было только одному сыну. Потом подтянул край одеяла на него.
Пусть пока так полежит, потом уже и раздеть и умыть. Но сейчас не совсем время, все взбудоражены встречей с племянником. Истерика Тьельпе отлично показала, что Арафинве- скорее приятное исключение, чем общее мнение.
Знают ли они, все эти глупые ненавистники, как больна принятая ими всеми ноша? Как легко судить со стороны, качать осуждающе головой, не видя даже живого орка, не говоря о других тварях Моргота. Арафинве относится к этому всему серьезно, но его меч чист от крови. В принципе Феанаро с ужасом думал, как изменится лицо брата, когда ему придется выпускать кишки грязным тварям.
Их осуждают еще в убийстве эльдар. Но сколько раз они обращались к этим самым ворам- "верните наше и мы не станем нападать". Но Дориат, Гавани прожгла жажда алчности. Они уже мало чем в жажде овладеть чужим отличались от Моргота. Они присвоили себе вещь и считали, что имеют на нее право. Разве в этой алчности был свет? Да, они напали не первыми, но павшие эльдар тоже знали, на что идут. Эти пострадавшие сами были готовы пролить кровь за камень, были готовы убивать за него. Чем эти "пострадавшие" лучшие? Разве ими не владели те же чувства, что Мелькором- присвоить любой ценой чужое творение. Будь они его друзьями, они бы сами вернули ему камень. Тогда Феанаро признал бы свет в их душе. Тот самый свет. А алчность и жадность- не совсем те чувства, которые стоит превозносить.
А то, что его выставляют не правым- это дело привычное.
Когда он поближе узнал людей, понял, кем себя считал всю свою жизнь. У людей есть понятие "бастард". Это ребенок рожденный не в законном браке. Он не имеет права на имущество отца, на его имя.
Когда он сам осознал это- сердце пронзила боль. Ведь и вправду- все в Валиноре смотрели на Индис и Финве, их детей- как на семью... а он? Он был лишним. Да, отец любил его, но ему не было места. Не сумеет Арафинве понять этой боли. Он принял корону как законность, как должное и будет за нее держаться. А кем остается тогда Феанаро Куруфинве? Сыном не имеющим право на корону отца. Бастард. Единственный бастард среди всех эльдар.
- Король Финве .... решил остаться в чертогах Мандоса навсегда. Но....- тут как это сказать? слово "мать" почему то отказывался ум произностьь вслух, - Но леди Мириэль вернулась к жизни.

Отредактировано Феанаро (2017-03-20 12:41:42)

Карнистир приходил в себя медленно и мучительно. Голова  казалась огромной болевой точкой, на которую кто-то безжалостно  давит… давит… давит… Карнистир, не открывая глаз, попытался сообразить,  с чего бы голове так болеть. С гномами вчера не пили. С батей тоже. Вроде. Попойка исключается. Пили позавчера… Но голова должна была успеть пройти.
На охоту/в разведку он вчера не ездил. Значит, в плен угодить не мог… Хотя если позавчера  пили, то вчерашняя разведка могла пройти незамеченной… Мог угодить и в плен.
Но орки на синдарине не говорят. Значит, не Ангбанд. Тогда почему так болит голова?
Медленно, но верно приходили воспоминания о произошедшем. Приехали в лагерь. Встретились с  верным. Легли спать. Проснулись. Встретились с Тьелпе…Наорали друг на друга. Морьо ещё гадёнышу морду набить хотел, раз Курво в своё время мало мерзавца берёзовой кашей кормил! Но не успел…
Тут-то и пришло осознание, что не успел Морьо совершить свой благой поступок по вполне прозаичной причине: кто-то из своих (а вряд ли из Ангбанда специально прибежал заезжий орк) дал ему по неуёмной головушке (оттого-то она так и болит). Спасибо, хоть в шатёр отнесли, а не оставили у порога  валяться… Добросердечные наши!
Добродушия Морьо сей благородный поступок, однако, не прибавил.
-Какая тварь меня вырубила?-спросил он злобно, приподнимаясь и  оглядывая собравшуюся компашку с видом голодного волкодава.-Совсем  с дуба рухнули: на своих бросаться!
В другое время он бы и выражения повыбирал, и в присутствии отца не смел бы себя  так нагло вести… Но нереализовавшееся намерение хорошей дра… воспитательного процесса снесло у Морьо крышу окончательно.

Отредактировано Морифинвэ (2017-04-08 20:37:45)

- Морьо, сядь спокойно. - голос Феанора был холоднее льдов Хелькараксе, звучал громко и четко.
Отец, мать, брат, внук, Мелькор, .... а теперь проблемы с Морьо.
- Успокойся. - сказал он еще строже.
- Запомните все. Здесь нам никто не враг. Если кто из вас поднимет на них руку- вы будете ничем не лучше орков, потому что на своих не нападают. Они .... наконец решились увидеть, что Моринготто-зло, а валар вдруг спохватились их поддержать. Видимо ждали, пока все ушедшие в Исход пройдут через Мандос. Но не дождутся. Мы встанем в их ряды, но под своим флагом. Их ведет Арафинве, вас веду я. А с братом мы договоримся. Все скандалы и ругань отменяются. Между собой тоже. - он искоса кинул взгляд на Куруфинве, но сын словно сжался в комок во сне. Сейчас делать ему внушение за то, что поднял руку на брата- бесполезно. Лучше он скажет ему все наедине. Чтобы даже братья не видели.
- У кого какие вопросы?

- До тех пор, как появился Тьелпэ -да. Но потом... Морьо, не остаться в стороне и драка - это всё же немного разное, тебе так не кажется?
Он не стал продолжать, потому что начал говорить отец.
Феанаро говорил правильно. В целом. Только одно не очень понравилось Майтимо. Воевать можно либо в войске, либо... под своим флагом. Во всяком случае так, как сейчас представил это отец. Отдельно. И он не очень представлял, как это, и зачем было тогда вообще приходить сюда.
Но, может быть, он что-то неверно понял?
- Да. Вопросы есть, отец. Где мы будем находиться и в чём будет заключаться наше участие в боевых действиях?
Вряд ли в лагере армии может присутствовать настолько автономный отряд, подчиняющийся приказам отдельного, своего, командира. И как бы ни был пока неопытен в делах военных Арафинвэ, он должен был  это понимать. Отношение к ним и без того оставляет желать лучшего, а при таком раскладе...
При таком раскладе безопасней убрать их подальше от основных боевых действий. Так, во всяком случае, сделал бы сам Майтимо на месте дяди. И эта перспектива не то чтобы очень ему нравилась.
Всё это было странно, и хотелось пояснений.

Морьо, с трудом отходящий от внезапно нахлынувшего на него приступа гнева, не мог не оценить правильности вопросов, задаваемых Майтимо. Хотя, если взглянуть на растерянное  лицо старшего… Кажется, он не был рад отцову решению. И как не понимает, дурак, что у их просто не осталось выбора? Они - изгои тут… Либо отдельным отрядом, либо вообще никак. Новоприбывшие их не примут…
На задворках сознания мелькала мысль о том, что это неправильно, что армия должна быть едина… Но гордыня брала верх, и предложение отца виделось едва ли единственным выходом из сложившейся ситуации.
И всё-таки, отец перегибал палку, обуянный всё той же гордынею - не гордостью -  но во сто, двести крат сильнее, чем бушевала в душе Морьо. Арафинвэ - не их король… Какая-то правда в этом была. Но Арафинвэ - командир объединённого войска, и именно ему должны подчиняться все прочие отряды… А не воевать сами по себе.
И что-то сильно Морьо сомневался, что отец сможет воевать «по единому плану…»
Но больше всего задело Морьо  не то, что отец велел сдерживать ему свой характер… («а на себя-то посмотри, отец!»), а что он нашёл доброе слово для Тьелпе.  Гордится им, видите ли! Поймёт…
- Я постараюсь сдерживаться, отец-прошипел Морьо, лишний раз опровергая собственные же слова.-Но не будешь ли ты добр разъяснить, что должен понять этот… твой  дорогой внучок Тьелпе?  Сейчас он понимает только одно:  Что нас нужно заковать в оковы  и отправить в Аман.  Ты думаешь, время изменит его характер? Он назвал нас преступниками - и ты гордишься им? - Карнистир не верил своим ушам.

- Морьо. Тьельпе- мой внук. Он кровь от крови моей. Я горжусь хотя бы тем, что он может отстоять сое мнение. Пускай оно и не верное. Что до его отношения к нам- я не желаю верить в его слова о ненависти. Я уверен- что в его сердце иное. Сейчас в нем говорит гнев. Как и в тебе.
С Карнистиром было все понятно. Он был вне себя от гнева, но это пройдет. Особенно после объяснений с Курво. Выпустят оба пар. Главное, чтобы перепалку не видели другие. В семье никто не собирался заступаться на Тьельпе. С ним все были не согласны. Феанаро отлично знал- как это- пойти против мнения близких, видеть их осуждающие взгляды. Пусть у Тьельпе нашлись другие друзья, но пусть он один из свей семьи- но не отвернется от мальчика. В ненависть его он упорно не верил. Даже если она существует- он не хотел ее признавать. Не мог его любимый внук его ненавидеть свою семью.
От этих мыслей помог забыться Майтимо. Первый сын, его первенец! И эти речи он хотел бы слышать?! Нельо скоро будет стесняться своей тени и бояться поднять глаза.
- Нельяфинве. Ты совсем потерял гордость? .... Я отлично знаю, как ты..... ушел в себя, - лучше бы сказать размяк и просто уничтожен внутри, -  иди, кланяйся Арафинве в ноги и моли валар пощадить тебя, плач слезами.... Ты готов опуститься настолько?
Очень хотелось закончить сказав "Соберись!"
- Если кто из вас этого хочет- я мешать не буду. Мой брат ясно дал понять, что раскаяние примут.

Майтимо услышав слова отца, побледнел от гнева и обиды. Это было как пощечина - незаслуженная и несправедливая. Сдержаться был непросто, но он всё же сумел и ответил относительно спокойно.
- Гордость? При чём тут гордость, отец? Ты видишь её в том, чтобы ради собственных... амбиций встать в позу и оказаться в стороне от дела, которому мы посвятили всю нашу жизнь тут, в Эндорэ? Уйти в сторону, лишь бы не принять чужих правил?
Какая-то глупость, детская почти.
Неужели отец и правда готов играть в независимость и поверить в то, что это и есть "воевать с Морготом"?!
И кто тут... ушёл в себя?
- Я не собираюсь валяться в ногах ни у валар, ни у кого бы то ни было. - всё же в голосе зазвенели гнев и обида. Он чувствовал, и давно, что отношение к нему или изменилось, или всегда было таким, просто он не замечал раньше. - И не вижу для этого ни причин, ни оснований. Перед ними я ни в чём не виноват. Но не хочу оказаться на отшибе, когда начнётся битва с Врагом.
Нет. Так нельзя. Надо успокоиться, потому что ссоры он сейчас не хотел совершенно. Хватит с них уже ругани.
- Арафинвэ ставил тебе условия? Какие?
Феанаро ведь толком ничего не объяснил. Может быть, его решение обосновано и другого выбора просто не было?

Сыновья закипели, на их фоне рассеяно- сонный Курво смотрелся самым безобидным. Такое не всегда бывает.
- Морьо, - Феанаро подошел к сыну, положил ему ладонь на плечо и притянул к себе. - Во всей этой ситуации с Тьельпе пусть тебя утешает, в первую очередь, тот факт, что ваши с ним чувства полностью взаимны. - Он похлопал сына по плечу и осторожно поцеловал в лоб.
- Поймите все, чувства Тьельпе, к сожалению, испытывают очень многие. И именно это, Майтимо дал мне понять Инголдо. Для них мы- почти враги.
Нельо тоже выглядит обиженным, старший сын так серьезен , когда злится.
- Майтимо, - пойми, и ты, Морьо, нас считают ничем не лучше орков. Нам предлагают держаться от армии подальше. Для брата лучше всего, чтобы мы вообще не были в его войске и не смущали его солдат. Не оскорбляли бы их своим присутствием. Он не сказал это прямо, но отлично дал понять. А также упомянул, что от нас ждут раскаяния. Покаяния. Ты  не чувствуешь себя перед ними виноватым. А они считают тебя убийцей, виноватым во всем. Даже в том, что ты не делал. И больше всего, что хотят валар- нашего признания своей вины.... вот чего они хотят!

- Отец... я понимаю, что ты хочешь сказать. Понимаю, почему ты так говоришь, почему принял такое решение. Только, уйдя, орками и врагами мы для всех и останемся.
Майтимо помолчал, справляясь с обидой и гневом. Отец говорил с ними обоими, как с детьми, а они были взрослыми, давно уже взрослыми. Но доказывать это - глупо. Да и как? Пламенный чаще видел всё так, как хотел видеть, чем так, как оно было на самом деле.
Он резко повернулся к Морьо.
- А тебе не кажется, что этим мы ещё больше себя унизим? Морьо... ты вслушайся в свои слова: "крысы", "хозяин"... откуда это у тебя? Загнали себя в угол, говоришь? Ну так, разумеется, проще там и сидеть и тявкать, вдали от настоящего дела. Мы, мол, гордые и независимые. А вот вылезти и перестать огрызаться нам уже не под силу? Не валяться в ногах, не просить прощения, а держаться с достоинством, как и положено лордам? Я не верю, что унижение было условием.
Признание вины... а что, вины не было? Они делали всё правильно? И раскаиваться не в чем?
Не перед валар, да. И не валяться у них в ногах, а - искупить содеянное. Кровью, жизнью - в бою. А не где-то там, гоняясь за случайными орочьими отрядами и лелея свою гордость: как же, мы под своими стягами! Мы не как все...
Проклятье.
Майтимо злился и понимал, что это все без толку.