Он был пьян от крови.
Это опьянение настигло его еще в тот момент, как ненавистный младший брат отправился в чертоги Отца, и не собиралось проходить. Впрочем, он и не особенно переживал от этого, искренне наслаждаясь происходящим. Залитые кровью и заваленные трупами улицы Тириона и Ильмарина, разве это не то, что он жаждал видеть все эти годы? Это было венцом его мечтаний, его целью смыслом жизни, и вот – все сбылось. Все так, как он и хотел. Он разбил жалкие армии своего брата, и даже Тулкас не смог ничего противопоставить бесчисленным ордам, которые дожидались своего часа в подземельях Ангбанда. И сейчас, эти орды, переправившись в благословенную землю Амана на драконах и (вот где повод посмеяться!) тех же кораблях, на которых армия Манвэ прибыла в Эндорэ, вырезали все живое на своем пути.
Да и сам он не отставал от своего войска, мчась черным вихрем по некогда белоснежным улицам, и сметая всех, кто осмеливался встать на него пути. Впрочем, он не искал врагов специально, у него была своя цель – королевский дворец, где ждала его самая драгоценная добыча. Ну, после Сильмарилла, выкраденного некогда из его короны и теперь вернувшегося на место, для чего, разумеется, понадобилось свернуть шею бывшему теперь уже хозяину. Сейчас все три камня сияли нестерпимым светом в черной короне, а Темный, сменив Гронд на меч, хладнокровно рубил направо и налево, каждый раз задыхаясь от восторга, от вида чужой крови, выплескивающейся на него из разрубленных тел.
Жалкий отряд эльфов у ступеней дворца, заставил его расхохотаться. Неужели эти глупцы рассчитывают остановить его сейчас, когда он почти у цели? Как, право, наивно.
Сбросив с себя черную тень, он шагнул на ступени, скрестив клинок с первым бросившимся к нему ваниа. Хотя, «скрестив клинок», это, скорее преувеличение. Скорее, отмахнувшись этим клинком от золотоволосого красавчика, который, небось, и меч то в первый раз увидел хорошо, если неделю назад. Ваниар – это не закаленные в боях нолдор, которым, впрочем, тоже не особенно помогла их выучка.
Перешагнув через обезглавленное тело, он, увернувшись от удара, схватил неосмотрительно подошедшего слишком близко эльфа за горло и крепко сжал. Хруст шейных позвонков заставил его расхохотаться. Отшвырнув ногой осевшее мешком к его ногам тело, он принял на клинок очередной удар.
"Готовы умереть за свою Владычицу? Что ж, умрете, не вопрос…"
Ревущие потоки пламени с неба обрушились на белую мраморную лестницу, превращая пытавшихся сопротивляться Мелькору эльфов в живые костры. Темный на миг вскинул голову, ловя взглядом в черном от дыма небе блеск чешуи. Анкалагон тоже, как видно, развлекался от души. Пусть его, отчего бы, действительно, не насладиться победой?
Вбежав по ступеням, он, от души, саданул ногой в высоченные двери, распахивая их настежь. Здесь пока еще было тихо и чисто. Ненадолго, разумеется, так как по черным от копоти лестнице уже вбегал закованный в железо отряд орков, и ревело пламя, которым плескал во все стороны один из барлогов.
"Хм. Этот интерьер мне никогда не нравился…"
Расположение комнат и коридоров он помнил достаточно неплохо, поэтому тут же свернул в нужную сторону, напоровшись еще на нескольких самоубийц, пожелавших задержать его. На этих он не стал даже тратить удары меча, раскрутив и ударив огненной плетью, пусть не такой впечатляющей, как у барлогов, но ее хватило для того, чтобы превратить эльфов в обугленные куски мяса.
Один коридор, другой, третий… запах жженой плоти и смерти был воистину сладок и упоителен, а лязг оружия и крики боли за спиной ласкали слух. Его лицо, руки, одежда, - все было уже залито чужой кровью и потемнело от дыма. Сейчас он был воистину Темным, и час его триумфа был близок.
Двери тронного зала выросли перед ним вполне ожидаемо, и он, не останавливаясь, распахнул их, врываясь в последнее тихое убежище гибнущего города. Его пылающий от восторга и жажды крови взгляд мигом наткнулся на то, ради чего он пришел сюда, в этот дворец. Его добыча стояла у окна, ожидая, по-видимому, именно его. Вряд ли, конечно, со словами любви и радости, но это не имело значения. Любовь его она уже когда-то отвергла, теперь на ее долю придется нечто совсем иное.
Он небрежно откинул за спину слипшиеся от крови волосы и подарил драгоценной сестренке глумливую усмешку, полную злорадства и недобрых обещаний. Словно предлагая полюбоваться братом, одетым в черное, как всегда, и залитым кровью. Полюбоваться на венец с Сильмариллами, сияющий у него на голове. Полюбоваться на свое будущее. Впрочем, вряд ли драгоценная сестренка могла предполагать, что именно ее ждет.
- Здравствуй, милая, - голос Темного Валы источал яд, - Ты, я вижу, совсем заждалась меня? Прости, я немного задержался, но как, видишь, все же пришел. Соскучилась?

Отредактировано Мелькор (2013-11-28 19:21:43)

Королева держалась как подобает, это надо было признать. Гордо, с достоинством, не трепеща перед ворвавшимся в тронный зал завоевателем, в крови которого все еще плескалось и бурлило буйство битвы. Что ж, это было даже хорошо. Издеваться над сломленными и испуганными пленниками ему приходилось часто, и удовольствие это давно уже потеряло остроту. Куда интереснее ломать гордецов, увечить фэа тех, кто готов сопротивляться. И втройне интересно будет сделать это с той, что была равна ему, в какой-то мере, являясь духом Арды, Стихией, одной из Валиэ. Последней из них, и единственной, которой это предстоит, так как драгоценную Элентари он приберег напоследок, отправив перед тем остальных за грань мира, не особенно затрудняя себя выдумыванием пыток или манипуляций над фэа. Они ему были попросту не интересны. Это желание – завоевать, сломить, подчинить себе и сделать своей, вызывала в нем только одна женщина, сейчас стоящая напротив. И он намеревался удовлетворить это желание.
Медленно улыбнувшись, он прикрыл дверь, отрезая их от коридоров, где бушевало сражение. Именно сейчас любая помеха могла испортить все удовольствие, и он намеревался избежать этого любыми силами.
- Можно подумать, милая, если бы войска моего дражайшего брата Манвэ Сулимо взяли Ангбанд, зрелище было бы иным, менее кровавым? – Мелькор глумливо хохотнул. – Впрочем, что это я. Орки это не эльдар, их мучения и смерть никого из вас не волновали, не так ли, Варда Элберет? Вы попросту не считали их живыми. Несомненно, ты предпочла бы видеть в руинах Ангбанд а не Ильмарин. И от всей души насладилась бы, видя меня в оковах… еще раз. Не так ли, дорогая?
Он ухмыльнулся, не выказывая ни малейшего смущения или растерянности. Он их попросту не испытывал, все еще находясь на пике восторга, вызванного количеством пролитой сегодня крови. И он не боялся сестру, готовый, если понадобится, сразиться с ней, одолеть, и заполучить, наконец-то, ту, которая отвергла его когда-то. Заполучить… и насладиться местью. Дать ей сполна почувствовать разницу, между любовью, которую он предлагал когда-то, и ненавистью, которую ей придется вкусить сполна.
- Ты знаешь, зачем я пришел, сестра. Я намерен сразиться с тобой, как и с другими, кого я уже одолел. Правда, к тебе у меня будет особое предложение. – Он одарил ее очередной ядовитой усмешкой и поинтересовался. – Выслушаешь, или нападешь сразу?

Он, с легкой усмешкой, смотрел, как сестра идет ему навстречу с мечом в руке. Хотелось расхохотаться, если честно. Насколько он знал, его нежная сестренка не блистала талантами в воинской науке. Что, впрочем, неудивительно – каждому свое. Но, при этом, она рассчитывала попытаться сразиться с ним. Ну, разве не смешно?
Мелькор не стал смеяться. Только дернул уголком рта, выражая этим свое мнение о происходящем. И, заодно, от речи сестренки, которую привычно пропустил мимо ушей, как и всякое неинтересное ему нравоучение. Не поверив ни единому слову, как не верил никогда.
За окном раздался рев дракона, грохот, звон стекла и треск раскалываемого камня, а пролетевший сгусток огня весьма красноречиво полыхнул где-то внизу. Крик боли заставил Темного еле заметно улыбнуться. Что ж, это был очень подходящий фон для поединка. Особенно, если учесть, как болезненно его сестренка реагировала на любые неприятности, причиняемые любимым детям их драгоценного папочки.
- Еще не все погибли в этой битве, - его голос звучал мягко и вкрадчиво, - я могу остановить кровопролитие… на время. И мы сразимся. Если ты сможешь одолеть меня… - он пожал плечами. – Что ж, значит так угодно судьбе и не мне с ней спорить. Если же нет – тогда все, что есть в Валиноре, станет моей добычей. Но, каким бы ни был результат поединка – никто больше не умрет сегодня от моей руки. Если ты одолеешь меня, те, кто движим только моей волей – уйдут. Если победителем окажусь я – пощажу тех, кто еще жив. Ты согласна?

Отредактировано Мелькор (2013-10-09 19:54:39)

Что ж, его наивная сестренка поднабралась за эти годы какой-то житейской мудрости. Раньше она поверила бы ему без сомнений, теперь же не сомневалась в том, что он лжет. Мелькор еще не успел понять, нравится ему это, или нет, да и не задумывался над этим особо. Не сейчас, когда его пьянила кровь и переполняло самое примитивное вожделение, особенно острое от творившегося вокруг. Нет, не сейчас. Сейчас нужно было дать понять жертве, что ей не скрыться от судьбы. Нужно было ударить. Пусть не физически, но больно. Выбить из колеи, заставить потерять присутствие духа.
И Мелькор, что самое приятное, знал, как это сделать. Знал, что именно может ранить сестру наиболее сильно. Заставить ее потерять веру. Это было важно, так как она вполне могла оставить свое фана и уйти к Отцу. И, раз уж был шанс избежать этого, следовало им воспользоваться.
"Захочешь ли ты уйти к тому, кто отдал вас в мои руки, милая? К тому, кто предал вас? Не защитил? Кто принял как данность разрушение Амана и гибель своих детей?"
- Каким бы ни было мое милосердие, как видишь, тот единственный, кто вправе судить меня, по праву сотворившего, умыл руки, отдав и Валинор, и Арду, и всех вас, в мои руки.
Мелькор усмехнулся, и, почти небрежно, встал в стойку, готовясь парировать удары. Действительно, им больше не о чем было разговаривать. Все разговоры будут после, когда желанная добыча будет его… и уже не сможет сопротивляться. Вот тогда она сможет продолжить высказывать завоевателю все свои претензии. Хотя, скорее всего, говорить она не сможет, только кричать. Неважно, от боли или удовольствия.
- Что ж, если Королева Звезд не желает даже на некоторое время прервать кровопролитие, чтобы дать своим подданным возможность отступить и сохранить этим жизнь, нам действительно, больше не о чем говорить. Нападай. Я даю тебе право первого шага… любовь моя.

Как ни странно, сестра не отреагировала на подначку, относительно бездействия отца. То ли не прониклась, то ли просто не сочла нужным показывать, что она об этом думает. Жаль. Что ж, значит, нужно будет ввернуть еще парочку реплик на эту тему. Чуть позже, во время поединка.
Который Варда отчего-то не торопилась начинать. Смерив ее чуть удивленным взглядом, и отметив, почти машинально, как напряженно, почти неумело она держится за меч, Темный с трудом сдержал усмешку.
"Ах, какая жалость. Как же я мог забыть, что моя нежная сестричка отродясь не увлекалась фехтованием? Право, это было упущение…"
Он уже собирался проехаться вслух по воинским талантам сестры, с обязательным упоминанием имени дражайшего братика, не побеспокоившегося, чтобы жена научилась хоть как-то себя защищать, но тут Элентари, то ли специально, то ли по наитию, нанесла свой удар. Довольно болезненный, кстати.
Очередное свидетельство того, что она не желает и не принимает того, что он некогда желал ей отдать, было довольно болезненным, и эта боль отразилась в темных глазах Валы всполохом пламени. О, нет, он не собирался показывать ей, насколько сильно она сумела задеть его. Напротив, почему бы не превратить собственную боль в оружие?
- Отчего же, любимая? – Удивление в его голосе было фальшивым настолько, что не требовалось особой проницательности, чтобы эту фальшь разглядеть. – Почему бы мне не называть тебя так, коли это правда? Неужели тебе так неприятно, что в моей душе сохранилось еще что-то светлое?

Слабенькая, по правде говоря, подколка сестры не произвела на него особенного впечатления. Нет, разумеется, он был слегка разочарован тем, что не все погибнут здесь и сегодня от мечей орков и пламени барлогов, но именно сейчас такие мелочи его не особенно занимали. Разговор с Элентари был гораздо интереснее. И намечавшаяся битва тоже. Не говоря о том, что должно было случиться после. А за бегство младших духов он найдет еще с кого спросить и на ком сорвать злость. Позже.
- Что ж, те, кто остался здесь втройне свое болью ответят за тех, кто сбежал, - губы Мелькора тронула легкая усмешка, а глаза полыхнули предвкушением, - Но воистину, ваша любовь к детям Эру не знает равных, дорогая сестра. Как легко и просто твои майэ оставили их умирать, торопясь укрыться под крылышком Отца. Думаю, он найдет, что им сказать.
Этот удар он нанес более наобум, так как не особенно надеялся в его действенность. Сам равнодушный ко всем, он не очень-то верил в то, что старшие и младшие духи чувствуют в адрес эльфов что-то кроме легкой снисходительности.
"Майрон, останови бойню. На время. Остановитесь и ждите моих приказаний. Майэ ушли, возможно, то, что они бросили, нам достанется меньшей кровью."
- Ты убила во мне свет, любимая, поэтому, не справедливо ли, что тебе должна была достаться большая кара из всех?
Он усмехнулся, и, без предупреждения, сделал выпад, атакуя сестру красивым отработанным финтом.

Реплику Варды относительно возможного наказания от Отца он пропустил мимо ушей, будучи уверен в полной безнаказанности. Если бы Отец хотел вмешаться – вмешался бы уже давно. Еще в тот момент, когда его блудный старший сын отправлял к нему одного за другим братьев и сестер, начиная с его любимчика, которого так оплакивала Элентари. Недолго ей осталось оплакивать, кстати. Она, конечно, может надеяться, что он отправит ее вслед за остальными, но уже скоро узнает, что надежда ее тщетна. У всех свой судьба, а ее судьба стать добычей победителя. И пусть не надеется покинуть фана по собственной воле. Мелькора когда-то смогли удержать в физическом теле скованные Ауле цепи, и на сестренку найдется управа… до того момента, как он запрет ее фэа в границах смертной плоти одним очень хорошо известным ему способом. Очень приятным, кстати. Для него, во всяком случае. То, что это понравится сестре, он не гарантировал.
Она, кстати, судя по всему, тоже не ждала ничего хорошего, но не отступила, приняв меч на меч. Неплохой прием, кстати, но проблема в том, что, как и другие имеет массу недостатков, один из которых был в том, что, во время выполнения этого приема противники сближались, а приближаться к Мелькору во время поединка было, как минимум неразумно, так как приемы высшего фехтования он привык совмещать с грязными приемами. И не собирался затягивать поединок, особенно, если противник сам подставляется.
Обманчиво позволив своему мечу соскользнуть по клинку сестры, он, оказавшись очень близко от нее, ухватил железной хваткой Варду за плечо, и, развернув по инерции вокруг себя, резким движением швырнул ее о ближайшую стену.

Несколько мгновения Мелькор, с ироничной усмешкой смотрел на упавшую на пол, подобно сломанной кукле, сестру, а потом, запрокинув голову, расхохотался. Громко и весело. А отчего, в самом деле, не посмеяться? Все получилось так, как он хотел. Он победил. Теперь уже окончательно.
"Майрон, объяви эльфам, что их Владычица… ведет со мной переговоры"
Даже по осанвэ тон Темного был откровенно глумливым. Мелькор и не сомневался в том, что его вернейший слуга прекрасно понял, в чем именно заключаются эти самые «переговоры». И, скорее всего, тоже усмехнулся.
"Что ж, дорогая, а теперь мы поговорим. Немного другим способом, чем ты привыкла, но результаты будут гораздо интереснее, я тебя уверяю"
Убрав в ножны меч, он, довольно бесцеремонно, подхватил бесчувственную сестру на руки и вынес из зала. На память он никогда не жаловался, и где находится в этом дворце королевская спальня, помнил прекрасно. Нет, разумеется, можно было закончить начатое в зале, но гораздо веселее было сделать это в спальне, утвердив, тем самым, очередную победу над ненавистным братом.
Добравшись до места, Мелькор сгрузил драгоценную добычу на постель, и, помедлив мгновение, одним рывком сорвал с нее платье. Сегодня эта тряпка сестре больше не понравится. Полюбовавшись беспрепятственно на восхитительное создание, такое беспомощное в своей наготе, он, рисуясь (хотя было, в общем-то, не перед кем) извлек из потайного кармана два узких браслета из темного металла.
"Когда то вы надели на меня оковы, удерживающие меня в смертном фана. Я был более куртуазен, сестра, приготовив для тебя это очаровательное украшение. Надеюсь, оно тебе понравится"
Застегнув браслеты на запястьях Элентари, он, уже не церемонясь, стянул ее руки шнуром от балдахина и примотал к столбикам кровати. Начало разговора обещало быть трудным, и, для них обоих будет удобнее, если Владычица звезд не сможет вырываться.
Закончив с приготовлениями, он, не сдержавшись, нежно погладил сестру по щеке, отметив удовлетворенно, что ее ресницы слегка подрагивают. Очевидно, она совсем скоро должна была прийти в себя.

Вид беспомощной сестренки доставлял Мелькору несказанное удовольствие, и он не отказал себе в том, чтобы медленно, напоказ, пройтись взглядом по обнаженному телу Владычицы Звезд. Медленно, чтобы та прочувствовала и поняла всю прелесть своего незавидного положения. Хотя, это кому как, надо сказать. Некоторые из темных майэр Ангбанда, пожалуй, от души сейчас позавидовали Элентари.
Попытка ускользнуть от него, скинув фана, не ускользнула от внимания Темного, и губы его дрогнули в мягкой, но от того ничуть не менее насмешливой улыбке. Как предсказуемо, право. Что еще могла предпринять сестра в такой ситуации? И как наивно было подумать, что он не предусмотрел такой попытки.
- Прости, милая, Отцу нашему придется еще некоторое время подождать встречи с тобой, - он, почти ласково провел тыльной стороной ладони по щеке Варды, - Когда-то вы надели оковы на меня, не помнишь? То, что удержало одного из Валар, может удержать и других.
Темный усмехнулся, и, скинув прямо на пол испачканный плащ, принялся расстегивать черный не только по цвету ткани, но и от копоти, проклепанный дублет с металлическими накладками, который он носил вместо доспеха. Он специально отложил собственное разоблачение до того момента, как сестра очнется, чтобы прониклась получше своей участью.
- Надеюсь, драгоценная моя, ты не против, если я воспользуюсь купальней. Боюсь, я несколько запылился, пока шел к тебе. - Он, напоказ, смахнул с одной из металлических накладок капли подсыхающей крови, которые цинично обозвал пылью. - Несмотря на некоторые пробелы в моем воспитании, на которые вы столь часто обращали внимания, я все же не успел стать солдафоном настолько, чтобы ложиться в постель с женщиной, не смыв предварительно с себя грязь и пыль.
Расстегнутый дублет с негромким стуком упал на пол, и Мелькор, все так же усмехаясь, принялся расстегивать рубашку. Ответ сестры его, надо сказать, интересовал исключительно в познавательном смысле. Отступаться от задуманного он не собирался в любом случае.

Королева была все так же спокойна и сохраняла достоинство, насколько это было возможно в ее положении. Он мог бы даже восхититься этим, если бы умел восхищаться такими вещами. Но, увы, способность ценить присутствие духа у врагов в нем давно притупилась. От частого использования, наверно. Так что спокойную речь валиэ он встретил очередной глумливой усмешкой.
- Нашим братьям и сестрам придется проскучать еще долго, дорогая. Ты останешься здесь до тех пор, пока мы не побеседуем с тобой… на равных. После того, как слегка отдохну от трудов воинских с женщиной, которая будет моей.
Он еще раз небрежным жестом коснулся щеки сестры, и, скинув на пол забрызганную кровью рубашку, вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.
"Ей полезно. Пусть побоится немного."
В прочности надетых на Варду оков Мелькор был уверен. Недаром он ни в чем не уступал когда-то Ауле, и, создавая браслеты для «подарка» любимой сестре, десятки раз проверил и перепроверил все, не желая, чтобы она ускользнула от него в последний момент.
Купальня обнаружилась на том же месте, что и раньше, так что долго искать не пришлось. Он бы, по правде говоря, с удовольствием сейчас подольше повалялся в горячей водичке, но не хотелось упускать момент, пока сестра так уязвима.
"Ничего. Вместе потом поваляемся…"
Усмехнувшись своим мыслям, он, быстро, как умел это делать иногда, смыл с себя грязь пот и кровь (морщась при этом от боли в обожженных руках), и, наскоро промокнув вышитым куском льна кожу и волосы, вывернулся в опочивальню. Не затруднив себя одеванием, разумеется. Кстати, причина у него была вполне уважительной – чистой одежды под рукой не было.
Полюбовавшись еще разочек на распростертую на кровати сестренку, он откинул за спину влажные волосы, и сел на край постели. Торопиться он не собирался, желая растянуть удовольствие.
- Надеюсь, ты не успела соскучиться, дорогая?
В голосе Темного звучала все та же насмешка. Не спеша, коснувшись кончиками пальцев шеи лежащей перед ним женщины, он медленно скользнул ладонью по ее телу, словно пробуя наощупь. Было в самом деле любопытно, как прекрасная и холодная королева отреагирует на эти более, чем откровенные прикосновения.

Отредактировано Мелькор (2013-12-21 21:05:26)

Слова Варды о том, что она считала его частью семьи, возможно, бывшие последней попыткой пробудить в нем что-то похожее на угрызения совести, он пропустил мимо ушей, не обратив на них внимания. Ему было все равно, чего она там хотела, все равно их желания никогда не совпадали. Сам он хотел быть для нее не просто одним из – только единственным. Трудно сказать, куда больнее ударил отказ – по любви, или по самолюбию, но сейчас он намеревался компенсировать себе все годы ожидания.
Не обращая внимания на очевидное недовольство, и даже гнев сестры, он, не спеша, провел пальцами по ключицам, небрежно оценил округлость груди, погладил живот и пробежался короткими дразнящими прикосновениями по бедру, наслаждаясь гладкостью ее кожи. Выкрикиваемые ею слова не трогали его совершенно. И даже не ранили. Он был слишком занят предвкушением, чтобы обращать внимания на такие мелочи, как бессильный гнев жертвы.
- Когда-то, мне было бы очень больно услышать это от тебя, дорогая, - губы Темного тронула ироничная усмешка, взгляд же был занят тем, что бесстыдно бродил по распростертому перед ним телу, - теперь уже нет. Так что, не трать зря слова. Бесполезно. Лучше  просто наслаждайся, радость моя.
Наклонившись, он поцеловал сестру в уголок губ, и, не дожидаясь, пока его поцелуй будет отвергнут, склонился ниже, скользя губами по шее и слегка, чтобы не поранить и не сделать больно, прикусывая нежную кожу.