Последний месяц выдался непростым не только для королевской четы. Пока Тингол был в отъезде, Мелиан распорядилась расширить запасы снадобий и настоек, необходимых для излечения большого спектра всевозможных травм. Каждый день собиратели ходили за новым сырьем, а из Чертогов Исцеления по коридорам Менегрота распространялись разнообразные ароматы готовящихся там мазей. Всюду царило необычайное оживление, и Владычица самолично старалась проконтролировать каждый вопрос.
Ученицы Мелиан, изо дня в день зачаровывали оружие и доспехи, плащи и луки, чтобы уберечь стражников и пограничников от новой беды, и майэ присоединялась к ним, когда время и силы позволяли. Увы, в отсутствии короля некоторые важные вопросы ложились на нее и требовали незамедлительных решений, так что времени оставалось совсем немного. Необходимо было выслушивать доклады разведчиков и принимать новых раненных – работа на границе никогда не была безлопастной, а поныне, случаи столкновений участились. К счастью, в военных делах королева всегда могла положиться на Маблунга, который смыслил в этом куда больше нее.
В заботах о Дориате и его обитателях Владычица, вовсе позабыла о своих печалях, с новыми силами и рвением стремясь привносить вдвое, нет, втрое больше пользы, чтобы доставало всем и каждому. Нередко королева встречалась с нисси, чьи мужья стояли в дозоре на самых окраинах границ. Беседуя с ними, она остро понимала беспокойство эльдиэр и разделяла его, ведь ее собственный супруг ныне был вне Завесы. Но все же, майэ удавалось вселять новую эстель в сердца отчаявшихся и с каждой новой улыбкой, Мелиан и сама обретала надежду и уверенность.
Месяц промчался как один день, во всяком случае, так казалось и все-таки, сделано было очень многое. Владычица Дориата надеялась, что достижения эти приумножатся, тогда можно будет с готовностью принять любой вызов судьбы и выстоять перед ним. Они все сумеют выстоять, ибо синдар были сильны духом и несломлены опасностью, с которой им доводилось встречаться задолго до появления Пояса Мелиан. Под конец месяца в вихрь ставших уже привычными забот ворвалось сразу несколько новых событий. Наконец вернулся Государь и прибыли долгожданные беженцы Ангамандо, среди них был пропавший племянник Тингола Галадон. Майэ не успела, как следует поприветствовать супруга – ему стоило побеседовать с возвратившимся родственником наедине. А королева тем временем решила проведать прибывших с Галадоном эльдар.
Легкое платье нежного мятного цвета развивалось во время ходьбы. Оно было нарядно, как и все платья Владычицы, но в отличие от парадных нарядов, так же было удобно: не слишком длинное, довольно свободное, чтобы не стеснять движений и узкое в рукавах, чтобы не обтирать тканью предметы интерьера по пути. В таких одеждах Владычица пребывала большую часть времени, ведь часто наведывалась и в Чертоги Исцеления, когда привозили раненных. На плече сидел крохотный соловьишка, он любил везде и всюду сопровождать свою Владычицу, преимущественно используя ее и в качестве способа передвижения.
Королева подошла к резной двери, в комнате за которой разместили гостей, и первым делом постучала. Изящная ладонь, не увенчанная никакими украшениями, легла на ручку тонкой работы и чуть толкнула ее вниз, раздался щелчок, и дверь податливо отворилась, впустив Владычицу внутрь вместе с извечным сопровождением в виде тройки-четверки соловьев.
- Да осветят звезды час нашей встречи, эльдар Амана и Эндорэ, - произнесла королева, жестом поприветствовав Аралина и Ненласа.

Остальной путь до Менегрота прошел для Аралина в осовном в размышлениях о разговоре с другом и мыслях о том, что все-таки ждет его в ближайшем будущем. Хотя он и пытался не загадывать, а положиться на судьбу и... великодушие короля Эльвэ. Но так или иначе тревогу нолдо не чувствовать не мог. Впрочем, по прибытии она на время ушла на второй план. Ибо красота Тысячи Пещер превосходила все его ожидания. Он даже об усталости забыл, восхищенно глядя на убранство и великолепие дворца.
Ему, на пару с Нэнласом, отвели две смежные комнаты в гостевых покоях. И даже они, наверняка скромные по сравнению со всем отсальным, казались эльфу прекрасными. Хотя, наверное, сейчас дворцом для него было бы люьое уютное помещение с кроватью, где можно спокойно отдохнуть.
Когда вошел Нэнлас, нолдо как раз с облегчением опустился в кресло, блаженно вытянув ноги и откинувшись на спинку.
- Хорошие - это мягко сказано, - ответил Аралин с улыбкой, - Я? Просто замечательно.
А как еще мог себя чувствовать тот, кто впервые за долгое время получил возможность нормально отдохнуть?
- А ты?
Ответа на свой вопрос он не получил, потому что дверь плавно отворилась, впуская гостью.  Аралин, родившийся и выросший в Амане, много раз видел айнур, разговаривал с ними, но все равно сейчас не мог не поразиться удивительной красоте и величию Мелиан. И не почувстовать силу, которая исходила от нее. Не давящую, не пугающую, но теплую, ровную, светлую. Казалось, она окутывает майэ легким, неземным сиянием.
Нолдо поднялся с кресла.
- Приветствую вас, Владычица, - произнес он вслед за другом.
И низко склонил голову перед супругой короля Тингола.

Мелиан выслушала нэри, улыбаясь их словам не только губами, но и взглядом. И взгляд этот лучился пониманием, словно бы Владычица хорошо представляла и разделяла чувства бывших пленников. В каком-то смысле это было так. Способная прозревать в сердцах, королева чувствовала и пережитые страдания и тревоги угнетающие эльдар поныне.
- Врата Подгорного Королевства распахнуты для тех, кто стремится душою к Свету, - майэ поочередно заглянула в лица Нэнласа и Аралина. - И для тех, чей Свет не померк на пути через Мрак.
Голда отвел взгляд. Женщина видела, что-то тревожит его. То же самое она ощущала, когда Дориат посетили послы прибывших эльдар, и это лишь укореняло подозрения в том, что некая беда легла камнем преткновения на фэа всего народа, а не отдельных его представителей. Что-то, что вызывало стыд и раскаяние, что доставляло боль от воспоминаний большую, чем боль телесных ран.
- Я чувствую на сердцах ваших неспокойно, - Владычица произнесла это тихо, так, чтобы голос ее был слышен эльфам, но не разносился звонким эхом в каменных стенах комнаты. Она помолчала, недолго и пауза эта была преисполнена глубокого смысла. А затем продолжила тем же негромким и ровным тоном.
- Пройденные испытания остались позади и подобно словам, высеченным на камне они нерушимы. Нам неподвластно менять события прошлого, но часто память о них заставляет возвращаться к тем моментам вновь и вновь, не пуская вперед, по предназначенному для каждого из нас пути. Постарайтесь освободить свои мысли. Я не прошу забыть – память делает нас теми, кто мы есть, но не несите весь этот груз за собой, оставьте его позади, - Королева чуть склонила голову, мягко сощурившись, будто словами своими она напоминала нэри то, что они знали, но давно позабыли. – Ваш выбор - следовать тропой жизни налегке или тащить с собой мешки полные камней с дороги.
Майэ обращалась к обоим собеседникам и слова ее звучали так, как звучат речи для больших скоплений слушателей, но в то же время чутко подобранные исходя из чувств, что овладевали сердцами бывших пленников и ее собственным сердцем. Простые истины, которые были так важны, но в течение жизни столь часто забывались. Мелиан улыбнулась, наблюдая за реакцией эльфов на ее последние речи. И все-таки, такие разные…
- Вы позволите мне взглянуть? – айну вновь посмотрела на Аралина. Вопрос хоть и был вопросом, но рассматривался скорее как утверждение. Королева Дориата коротким жестом указала на кровать, предлагая голда присесть, чтобы ей было удобно рассмотреть степень повреждения.

Отредактировано Мелиан (2015-02-15 23:24:51)

Каждое слово Владычицы отызывалось в сердце, а ее взгляд словно смотрел прямо в душу. Но не навязчиво и требовательно, а ласково и мягко. Так луч света касается цветка, заставляя его раскрыться, пробудиться для нового дня. И под этим взглядом Аралин словно разрывался надвое. Часть его, все то что в нем было светлого, чистого, стремилась к ней, отвечая и словам и тому смыслу, что был скрыт за ними. Та же часть, которой коснулась тьма, испытывала стыд и горечь, сознавая, что недостойна такого доверия. Он готов бы уже сейчас рассказать Мелиан то, что омрачало его душу, но слово, данное другу, не давало сделать этого. И еще... Аралину казалось, что майэ и не нужно ничего рассказыать, что она и так знает, и так читает в его сердце. Отбрасывая ложное и видя - главное.
А Владычица мягко, но настойчиво предложила ему сесть, чтобы осмотреть его ноги. Нолдо, уже не возражая, сел, по-прежнему испытывая неловкость от того, что отвлекает ее от дел.
- Неправда, Нэнлас. Ты мне очень помог. И помогал все время. Он ведь наговариает на себя, Владычица... Может быть, на чары сил у него и не оставалось, но на то, чтобы поддержать и облегчить боль их хватало.
Он искренне и открыто улыбнулся другу.

Владычица заметила, что слова ее действуют на Нэнласа не так, как должно. Музыка эльда заиграла оттенками стыда, словно речи звучали не похвальные, восславлявшие благородные чувства, а постыдные и укоризненные. Но Мелиан не стала поднимать эту тему. В ее словах каждый слышал то, что должен был услышать, и если Нэнласу было чего стыдиться, теперь он мог подумать об этом и отпустить вместе со всем, что уже унесли течения времени. Тем более что рядом были друзья, которые стали таковыми не по принуждению, а наверняка за определенные заслуги и проявленные качества, эльфу стоило подумать об этом и не винить себя в том, на что не хватило сил или смелости прежде.
Соловьи, шумно обменявшись насестами, вновь притихли, лишь изредка подавая голоса короткими звучными трелями. Из-за двери им отвечал стройный хор сородичей, переливчатый и звучащий, то совсем близко, то доносящийся эхом из дальних концов коридора. Соловьенок же, променявший плечо майэ на руку голда, в полной мере довольствовался вниманием к своей персоне. Пока Владычица изучала степень травм гостя, он подставил грудку под пальцы Аралина, позволяя себя гладить. Малыш был самым настойчивым из пернатых учеников королевы, но из всех он пользовался и большим вниманием, невольно располагая к себе, а крохотные пуговки-глазки, порой смотрели с мудростью, несвойственной обычным птицам.
- В таком случае мы сделаем все, что в наших силах, - с теплой улыбкой заверила Аралина ниссэ. Сейчас, когда количество раненых в Чертогах Исцеления изо дня в день колебалось, каждая новая улыбка и слова благодарности за оказанную помощь действовали на майэ подобно свету Древ, успокаивая и даруя силы. А каждая исцеленная травма напоминала о том, что губительное влияние врага возможно искоренить, пусть с трудом, пусть через боль, но возможно.
Неожиданно раздался стук в дверь. Соловьи в тот же миг переключили свое внимание на дверь, и едва в проеме оказался лик одного из придворных синдар, выпорхнули в коридор. Остался только соловьенок.
- Тар-Мелиан, Владыка Тингол послал за Вами, - стражник немного помялся в дверях, размышляя, вероятно, стоит ли ему проводить майэ или же достаточно лишь доложить и на всякий случай добавил: - Он ждет Вас в кабинете.
- Благодарю, сейчас подойду, - Владычица кивнула, отпуская эльда, и как только дверь за ним закрылась, поднялась с кровати.
- Вынуждена покинуть вас, господа, но я благодарю звезды за эту встречу. Здесь, в Менегроте, вы желанные гости, а потому отпустите тревоги. Позвольте фэа отдохнуть от страхов и не терзайте себя прошлым - оно низменно. Пред вами же открыто множество путей, ступайте без боязни в будущее, тогда время принесет на своих крыльях добрые перемены, - произнесла королева, чуть склонив голову.
- Впрочем, я не прощаюсь и уверена, что у нас еще будет возможность пообщаться. А вас, - женщина указала взглядом на Аралина. – Я жду в Чертогах Исцеления, чуть только все дела будут решены.
Майэ направилась к двери, но остановилась у самого выхода из комнаты, вспомнив о чем-то бесспорно важном. Обернувшись, женщина взглянула с надменным интересом на своего маленького спутника.
- Щебетун, ты решил остаться? – соловьенок даже встрепенулся, как это – его и хотят оставить?! И хоть уходить не очень хотелось - на руке Аралина ему понравилось, но пришлось последовать за Владычицей, перелетев на излюбленное плечо.
Госпожа Менегрота еще раз оглянула гостей, кивнув им, и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.