Конечно Готен-Бау мог рвать и метать. Он имел на это полное право, как совести, так и функционала. Но. Это "но" играло достаточно важную роль в его логических цепочках, вплавляясь в них веским звеном последовательности. И расшифровка этого "но" звучала просто - изменить ничего нельзя. Каждое решение имеет последствия. А когда ты начальник, то последствия имеют решения, что принимают еще и твои подчиненные. Это закон непреложных истин и ничего против него балрог не имел. Надо значит надо.
Главнокомандующий вернулся несколько часов назад и все это время провел у себя в комнате. Она была по спартанки обставлена и выглядела, скорее, как конура чуть ли не рядового орка - стол, стул, шкаф-стеллаж да каменная кровать, устланная шкурами - ничего примечательного. Но самой важной ценностью, которую ни украсть у Готмога, ни каким бы то ни было еще образом изъять не представлялось возможным, было окно - оно являло собою выход в мир, где звезды, где ветер равнин и запах камней. И еще снега. Странно, но в последнее время майа Глубинного Пламени скучал по белому покрывалу, устилавшему километры до самой прочерченной линии горизонта. Как фронтальная зависимость от искрящейся кристаллической воды.
Готен-Бау ждал. Он знал, что совсем скоро в Ангбанд вернется комендант. Это не предвещало ничего хорошего. Но и плохого не предвещало также. Случится разговор. Начальная точка известна, а конечная... Конечная обрисуется грифельным контуром в зависимости от сказанных слов, выразительности взглядов, что расчертят пространство между ними. Нет, балрог не боялся. Боится неправый и тот, кто не умеет признавать ошибки и поражения, таким образом отсекая себе возможность исправлять их и на них же учиться идти к абсолютным победам, а Главнокомандующий Ангбанда был не из таких. Если нужно принять бой - он примет. А словесный он будет, стальной или песенный - дело второе.
Цокот копыт балрог услышал намного раньше, чем распахнулись ворота крепости, принимая в свое лоно Майрона. Мелодия Тангородрима изменилась, впитывая музыку майа и ноты ее были скорее встревоженные, чем какие бы то еще. И чтобы это уловить, не достаточно быть просто майа, нужно _чувствовать_ своей мелодией музыку Артано. И Готен-Бау это мог.
Поднявшись сразу с табурета и не дожидаясь пока орк прибежит и донесет ему требование коменданта, Косомбауко подошел к зеркалу, выправил форму и вышел вон из комнаты, направляясь в кабинет Саурона, минуя при этом несколько ярусов и обогнув крепость по косой дуге. Интересней было бы считать шаги - это систематизировало и приводило в порядок мысли - но военачальник сегодня не считал. Он почему-то задумался об Ауле, но потом мысленно отмахнулся от навязчивых мыслей, как от надоедливого морока. Еще какое-то время чеканные шаги Готмога отсчитывали ритм, сотрясая тишину воздуха, и вот он - Девятый Створчатый ярус, а там, чуть дальше - массивная дверь, обитая ажурными железными скобами.
Не иначе, как сам Кузнец выковал, - пронеслось в мыслях, когда балрог уже подошел к двери и взялся за кольцо, чтобы постучать, но замешкался. Пронзительно-голубые глаза демона слегка прищурились, он усмехнулся и, толкнув дверь, вошел. В нос ударил запах бумаг и горелых поленьев. Это был знакомый запах - так пахло в канцелярии, где и сам Готен-Бау часто разбирал доносы своих разведчиков, но запах ветра балрог любил больше. Несмотря на то, что Манвэ Готмог ненавидел больше всего на свете. Прикрыв за собой дверь на засов, он обернулся к сидящему коменданту и выпрямился, прямо смотря на него:
- Я явился, Артано. И думаю, что разговор будет достаточно долгим. - огонь в камине вспыхнул с новой силой и с новым жаром, беспощадно облизывая поленья, превращая их плоть в золу. И то ли это случилось по совпадению, то ли   потому что глаза Готмога вспыхнули в унисон с трапезничающим огнем, истории не известно, ведь важно совсем не это.

Отредактировано Готен-Бау (2013-06-05 16:25:47)

- Очень долгий, Главнокомандующий. ОЧЕНЬ ДОЛГИЙ. Прежде всего, я хотел бы услышать Ваш доклад относительно  целей и итогов вашего длительного отсутствия
Готен-Бау откашлялся в кулак, пряча в нем свою мимолетную, но требовательно появившуюся невесть откуда на губах улыбку и прошел внутрь кабинета. С чего бы балрогу улыбаться да еще и сейчас - было совершенно непонятно, но он отличался странностями, о коих судачили и орки и пленные эльфы, несмотря на то, что последние могли узнать о чем-то таком только если через прямую связь с Намо. Улыбка расцвела и исчезла, так же быстро освободив губы из плена и позволив им принять ровное положение горизонтали. Уголки их не были опущены ни вниз, ни подняты вверх - сжаты плотно и основательно, словно говорить Готмог не собирался. Огонь все еще полыхал, отражаясь свечением от золотых начищенных пуговиц черного мундира. Шаг. Еще шаг. Росчерками, чеканно, будто отмеряя до доли дюймов расстояние между ними, Главнокомандующий подошел к Саурону, на мгновение, выстрелом, взглянул ему прямо в глаза исподлобья, а затем опустился в кресло напротив, даже не дожидаясь приглашения ни словом ни жестом. Хватало уже и того, что ему придется сейчас, как мальчику, объяснять идиотизм одного из своих солдат. Кресло приняло массивное тело балрога ласково, принимая форму и обволакивая мякотью. Тишину пока что нарушало только потрескивание камина и дыхание обоих майар. Со стороны казалось, что еще немного и они бросятся друг на друга, но это было обманчиво. По крайней мере с позиции Готмога. Он любил Майрона. Может быть даже больше, чем Владыку и ставил на него многое. Поэтому было бы глупо считать, что Первый среди равных может осознанно причинить Артано вред. Как бы тот не злился. На него ли, на кого другого. Но и своих позиций сдавать сейчас воин не собирался. Цейтнот не будет длиться вечно. Посему тишину разрезал голос Готен-Бау, слегка охрипший от долгого молчания. Или от учений, что он проводил на плацу.
- Мое длительное отсутствие... - черкнув глазами наискось по лицу коменданта, - было Твоим заданием. И цели его Тебе известны, возможно, даже лучше, чем мне. Но хорошо, я озвучу их лаконично - цель была в том, чтобы не дать оборзевшим листоухим строить плотину. А итоги... - и новый росчерк по косой дуге и прямо в глаза глазами, припаявшись и больше не отпуская, - итоги у нас плачевны весьма. Один мой офицер, решив ослушаться моего приказа не лезть на рожон и ждать дальнейших приказаний, полез в лобовую стычку с группировкой эльфов, после чего уже ни орки, ни я не смогли его спасти. Денетор, главный листоухий у них, повалил его в реку и разбил плотину, после чего балрога затопило волной и он...потух. - почему-то теперь захотелось откровенно смеяться, но Готмог отличался прекрасной вымуштрованной выдержкой, поэтому смех блеснул лишь в его голубых глазах и ухнул куда-то в глубь его естества. - Из-за этого инцидента нам пришлось повернуть обратно. Отряд был полностью рассекречен. Таковы цели и последствия. В качестве послесловия от себя, Артано, могу добавить, - на этом моменте Готен-Бау легко поднялся и, расправив плечи, демонстрируя свою прекрасную осанку, уже стоя продолжил, - что я готов понести любые санкции за этот провал и промах, который случился всецело по вине моего офицера. О мертвых либо хорошо либо никак. Поэтому обсуждать действия, какими бы они не были, павшего балрога я не намерен, но ответить за них готов по всей строгости, предписанной военным уставом и военным положением.
На этом он замолчал. А тишину вновь прорезали звуки огня, что продолжал пожирать поленья.

Отредактировано Готен-Бау (2013-06-07 10:21:52)

Готмог слушал спокойно и внимательно. Ни тени раздражения или гнева не было ни в глазах, ни во позе - все то, что сейчас происходило было для Готен-Бау правильным и неотъемлемым в военной время и стенах военной крепости, коей Ангбанд и являлся. Поэтому ничего страшного или возмутительного не было в том, что Артано так зол и отчитывает его за проступок его солдата. Он вынесет это испытание и выйдет из него еще более сильным, чем был сотни секунд до. Единственное, что действительно огорчало балрога, так это то, что соплеменник погиб. И Главнокомандующему было все равно, глупо он поступил или нет - слишком ценны были демоны Огня и, к сожалению, именно они на данный момент считались невосполнимой боевой единицей. Хотя у Косомбауко и были идей насчет исправления этой оплошности, обсуждать их стоило по видимому не сегодня.
- Я не намерен обсуждать действия твоего офицера. Он сдох – а смерть – или подлинное развоплощение - списывает все грехи. Но вот ТВОИ действия, Главнокомандующий, я бы хотел обсудить. Не ты ли отвечаешь за подбор кадров в войсках? Как могло случиться так, что отряд возглавил  бездарь,  спасовавший перед горсткой лесных оборванцев? Ничтожество, обладавшее силой духов огня, и тем не менее, позволившее убить себя, как распоследний паршивый эльф?
- Что ж, давай обсудим это. - Готмог похлопал по карманам брюк и извлек из их чертогов кожаный кисет, в котором лежали самокрутки с Ултум-травой. - Да, - согласился демон, - за подбор кадров отвечаю я. И до этого времени вполне успешно. Но это все лирика. А теперь давай перейдем к делу. - мгновение и самокрутка задымилась, наполняя кабинет терпким запахом, - Начнем с того, что операция провалилась как раз потому, что балрог не спасовал перед ними, а рьяно рвался в бой, ослушавшись даже моего прямого приказа. Я очень жалею, что он умер. Глупого балрога еще есть надежда, что можно перевоспитать, мертвого - нет. И я опечален тем, что такая невосполнимая для нынешних нас потеря все таки произошла. Какой бы он ни был - он был моим офицером и моим братом, Артано. - полено треснуло так звонко, что буквально сбило с мысли Готен-Бау, но он продолжил спустя мгновение, - Я не вижу сейчас смысла обсуждать то, что исправить нам все равно не дано. Намного конструктивнее обсудить то, что мы все еще в силах поменять. А насчет промаха... я проведу малую реорганизацию в рядах офицеров-балрогов и орков, чтобы впредь были более...вменяемы.
Главнокомандующий так и не сел. Но не потому что Артано сверкал глазами и изволил гневаться - он просто достаточно насиделся в своей комнате ожидая его, чтобы сидеть не хотелось ему более, чем совсем. Самокрутка тлела, едкий дым заполнял легкие в фана балрога, а затем вырывался из их оков в пространство комнаты, ажурными кружевами стелясь по нагретому огнем воздуху. Атмосфера царила не настолько напряженная, чтобы взвинтить нервы до предела, но и не позволяла хотеть спать, что в общем то было бы нормальным желанием. Но не сейчас. Не во время этого разговора.
Он смотрел на Майрона и хотел увидеть на его лице улыбку. Как раньше. Ту улыбку, коей он улыбался только ему.
Я помню тебя еще во времена пения и хоров. Тогда ты чаще улыбался, намного чаще. И многие находили в твоей улыбке отзвук Изначальной Мелодии, а сейчас морщины прорезали твое прекрасное лицо. Да, Ангбанд - не зона отдыха, а война - не курс лечения. Но мы с тобою еще будем улыбаться. Всем назло и вопреки всему, ибо победа все таки за нами. И если кто-то считает иначе - сомнения их погубят. Вера и Идея - вот истинный Свет. Все остальное - лишь отсвет.
И тут Готен-Бау улыбнулся. Вопреки всему.

Отредактировано Готен-Бау (2013-06-08 11:51:59)

Готмог поунял свои порывы и все таки присел на подлокотник кресла, закуривая новую самокрутку. Он почувствовал, что на Артано сейчас вывалилось достаточно того, что вываливать было не нужно. Но оно выплеснулось и обратно збрать это было нельзя, как нельзя наполнить ложкой океан. Новый алый огонек затлел на конце и еще больше дыма расползлось по кабинету. Готен-Бау сел только после того, как комендант перестал говорить. Повисло молчание. Сказать хотелось многое, но больше половины уж точно не относилось к делу, а посему балрог постарался отложить их на верхнюю антресоль своего структурированной и выверенной памяти. Он снимет их от туда, но потом. Когда время подойдет.
После непродолжительного, но достаточно тягостного молчания, главнокомандующий Ангбанда ответил майа:
- Трусы, разумные они или нет, не отсиживаются в кустах и уж точно не ждут благоприятного момента, чтобы напасть. Трусы бегут. От войны, боя, от всего. От своей доблести, чести и совести в первую очередь. Я не согласен с тобою. Трусы это самое страшное, что может случиться с армией Ангбанда. И я готов тысячу раз понести наказание, но только бы таких самовыродков в нашем арсенале живых боевых единиц не было.
Голос балрога был тверд и даже в чем-то горд. Но не собою, отнюдь. Скорее, гордость произрастала из почвы Идеи, в которую Готмог свято верил. Больше, чем во что бы то ни было. Идея вела его, поддерживала, кидала в бой. Идея сокращала легкие и сердце. Именно Она выхолила и выпестовала его из того, чем он был, превратив в то, чем он стал. Звук этой Идеи он услышал в Музыке Мелькора и слился с нею воедино. Раз и на всегда. Как и подобает солдату Севера. Без всяких "но" и "если". Без страха и упрека. И именно этому он учит своих вояк, именно Ее прививает молодняку и именно Ее огонь поддерживает горящим в феа зрелых. За это он был готов умирать. И теперь, с его подачи, готовы были умирать остальные. Но не в смерти счастье. Счастье в победах. В мощи Северного Трона. А смерть - лишь средство для достижения этого. И если одним из таких средств для, будет и его смерть - он развоплотится без колебаний. А потом найдет в себе силы и воплотится вновь - чтобы побеждать. Вся жизнь - борьба.
Все это было у него написано на лице, выражено в жестах и отражено в глазах. Никаких тайн. Никаких противоречий. Им не место в том, чем балрог стал.
- Теперь я хочу услышать от тебя внятный  доклад касаемо последних разведданных о Тинголе и его переговорах с соседними племенами.
Да, это было важно. Но важно было и другое, на что Готмог откликнулся с жаром, как и положено демону Огня:
- А я когда-нибудь докладывал Тебе невнятно? - взгляд наискось в глаза и вопросительно поднятая бровь дополнили штрихом интонации, что прозвучали в голосе. Нет, он совершенно не обиделся. Он просто любил четкость и ясность, а подобные конкретизации как-то не уживались в его понимании с тем, как раньше Майрон себя вел. Да, один из офицеров армии Севера совершил ошибку, да, Готмог согласен с его виной и с виной своей, но почему Артано стал считать, что от этого балрог перестал внятно разговаривать и уж тем более докладывать? - А по поводу Твоего вопроса. Все, что мне известно на данный момент, Ты уже озвучил. Я вернулся без малого ровно в тоже самое время, что и Ты - собрать и проверить все разведданые и собрать совет. Но я с Тобою полностью согласен, эльфы набирают силу, а с нею приобретают вес в наших глазах. Этим они делают хуже самим себе - не нандор наша Цель, но если они встанут на пути к ней - они будут уничтожены. Я соберу совет, проверю все бумаги, раздам указания и тогда приду к Тебе с четким и...внятным, - на этом слове Готмог сделал ударение, - докладом. А сейчас я, к сожалению, знаю не больше, чем ты. И ощущаю то же, что и ты. - он помолчал, а затем, встав и затушив самокрутку и внутреннюю сторону крышки кисета, добавил, - Какое наказание Ты выбрал, Артано? Скажи мне и мы, наконец, покончим с этим. Время слишком дорого в нашей ситуации. Хотя, оно дорого всегда.
И совсем не казалось странным, что о потери времени сейчас говорить майа, для которого понятие временных рамок и разграничителей - понятия вроде бы ненужные и бесполезные. Но не на войне. Это уж точно.

Отредактировано Готен-Бау (2014-03-01 19:33:41)

Когда оковы недовольства и гнева пали с ауры Майрона, в комнате стало явно легче дышать. Обоим. Легкое недоверие, что витало в воздухе с начала разговора, обусловленное, скорее, разочарованием от провалившейся операции, ушло. Снова воцарилась атмосфера тепла и близости, почти что уюта. Готмог перестал курить одну за одной, уже буквально даваясь этой Ултум-травой, а Артано, наконец, начал смотреть на балрога, как смотрел только на него одного. Это предвещало перемены и перемены явно к лучшему. Иначе не скажешь. Тем не менее, Готен-Бау ждал ответа на вопрос, какое же наказание он понесет за проступок своего офицера. Также он размышлял о том, что достанет феа погибшего духа из Глубинного Пламени и притащит пред светлые очи Саурона, чтобы тот его воплотил и тогда балрог сам ответит. Уже перед обоими. А может, Готмог воплотит его сам, но это будет, конечно дольше, но итог для сглупившего будет все равно прежним. Да и возобновить такую военную единицу, силовую, было бы весьма неплохо, тем более в связи с тем, что Майрон сейчас рассказал о нандор и их союзе.
Он не пугал Готмога, ибо тот считал, что, как говорится, "кто к нам с чем и зачем, тот от того - и того", перефразировав, что любую военную проблему нужно решать военными инструментами. Но интерес и даже в чем-то азартный запал этот нелепый союз у балрога все таки вызывал. Не то чтобы Готен-Бау рьяно рвался в бой - в каких то местах он был жутко щепетилен и тратить своих солдат на нандор он совсем не хотел, но если те зашевелятся, то сапогом прижать их придется. И к этому он готовил себя морально и скоро начнет готовить солдат фигурально. А пока он слушал Артано и от последних его предложений у Нээрэ буквально зашевелились волосы.
- И я хочу приложить все усилия для того, чтобы этот возможный cоюз был расторгнут  раз  и навсегда. Ради этого я готов отправиться к ним-один, без телохранителей, вооруженный только словом…
- Ты в своем уме, Артано? - глаза балрога расширились и в упор посмотрели в зрачки майа, - Я никуда тебя одного не отпущу. Что ты им скажешь?? Они глупые и упрямые, они не станут ничего слушать. Я не понимаю, в чем прок. Их надо просто раздавить на корню. Союз - это сплочение кого-то с кем-то. Если мы размажем по субстрату одних из - союза уже не будет. И начать надо с самой малочисленной группы. Таким образом, с наименьшими для нас потерями, наших врагов станет меньше по нарастающей. Прямо пропорционально тому, что у Тингола станет меньше друзей. Но отпускать тебя туда... Это почти что самоубийство. Нет. Пойдем тогда вдвоем. Или думаем дальше. - непримиримость в голосе Готмога явно давала понять, что он всеми силами постарается не пусть Артано, если тот либо не предложит другой вариант, либо не расскажет _такие_ плюсы в этом плане, чтобы Владыка балрогов перестал _так_ беспокоиться за его безопасность.

«Помоги мне – и будешь окончательно прощен».
«Помоги мне – ради Севера».
«Помоги мне  - ради нас обоих. Владыка не простит нам провала»

- Да, я помогу тебе всем, чем смогу, а может даже и больше. Но не ради прощения, и ты это знаешь, поэтому эта мотивационная нота - мимо. И не потому, что боюсь Мелькора. Я помню его в разной ипостаси - и просящего помощи - тоже. Поэтому - мимо. А вот ради Тебя и Севера - да. Ради этого я помогу. Ради этого меня и просить не надо. - сказанное по осанвэ, несмотря на то, что Мелькор в таком случае мог услышать, без возможности соврать или покривить душой, вылилось нотами теплоты и поддержки. - Я рядом. - и теплая рука Готмога легла на узкое запястье Артано. Легла и заключила в сильный и надежный альков из пальцев.

Отредактировано Готен-Бау (2013-06-10 22:44:53)

Нет, все то, о чем говорил комендант, определенно имело смысл слушать. Но мыслительный процесс у Готмога проистекал намного быстрее, чем у всех остальных военных не только Ангбанда. Готен-Бау уже знал наперед, о чем хочет сказать Майрон. Его топазовые глаза медленно, но цепко, едва ли не царапая иголкой взгляда по коже фана майа Ауле, скользил  по лицу, но затем балрог откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу. Нет, армейский сапог не блеснул начищенностью и не отразил в себе языки пламени, что извивались в камине. Напротив, пыль и слой засохшей глины по краям подошв выглядела более реалистично для военного времени, чем сияющие, не видавшие лиг сапоги. Поэтому эстетики в этом жесте было мало. Но важен отнюдь не жест. Важно выражение лица главнокомандующего, пока комендант говорил и говорил и говорил, словно боясь, что время наступит им на пятки или пустит эльфийскую стрелу прямо в глаз. Но балрог не перебивал, хотя на многое у него имелось собственное мнение, да не в этом сейчас была особая надобность.
Когда же Артано договорил и высвободил свою руку из его, скинув ее, как что-то назойливое и ненужное, когда Майрон с прищуром смотря на Готмога, спросил про орков - Осамбауко, закурив, ответил. На все.
- Нам не обязательно идти вдвоем, как и Тебе не обязательно идти туда одному. Ты хочешь узнать о том, есть ли Союз? Поэтому ты так рвешься туда? Это можно узнать и другим способом. Я не вижу смысла ехать туда Тебе. Может нам еще Мелькора послать? - усмехнулся и выпустил дым, - Слишком много чести муравьям. И да, мои разведчики быть может просто _не успели_ доложить мне все свои сведения. Еще раз, Артано, я прибыл немногим раньше тебя в крепость. После разговора с Тобою я внимательно ознакомлюсь с рапортами шпионов, которые подготовил секретарь разведки. - теперь балрог смотрел уже на каменную стену и его воображение рисовало ему схемы той местности, откуда они недавно так позорно вернулись в Ангбанд. - Ты говоришь, что мне нужно прикрыть твою спину... Для этого мне нужно быть где-то неподалеку или и вовсе в тылу лагеря, где ты хочешь устроить им дипломатический прием. Я правильно тебя понял или...? - вопрос сорвался интонационными нотами вниз, рассыпаясь по ковру. И снова несколько мгновений тишины и полного заинтересованного внимания. А затем: - Да, я пришлю того майа к Тебе. Думаю, что он действительно может оказаться полезен в этом вопросе.
В голове Готмога начинали блуждать опасные мысли и идеи, а посему он медленно, но грациозно поднялся, затушил самокрутку о каменную столешницу и выпрямился в струну. Пара шагов к все той же массивной двери с узорчатыми скобами и балрог резко обернулся - грива его крупнокудревых красных волос описала красивую полудугу и осела, рассыпавшись по плечам, заключенных в альков мундира:
- По поводу орков, комендант - они стали практически умными. Если брать процентное соотношение, то в целом на пару ступеней умственного развития они точно стали выше. Но попадаются экземпляры, которые приводят в восторг даже меня, так явно тоскующего по проявлениям интеллекта у всех тех, кому он бы явно не помешал. Я могу идти? - вопрос прозвучал достаточно резко, но Готмог еще помнил то небрежное движение Артано, которое свело на нет всю атмосферу уюта и доверительности. Впрочем, это совсем неважно. На ум пришла одна точная в своей значимости мысль, которую главнокомандующий озвучил по осанвэ:
- Один в поле - воин. При выборе стрел. Помни об этом.
А после этого еще один шаг и, не дожидаясь разрешения, Готен-Бау уже вышел в коридор. Инструкции он получил четкие, пищу для размышления - достойную, а разрешение это мелочи, на которые не стоит тратить свое и Его время. Точно такие же мелочи, как уют. На войне как на войне. Везде. Даже дома.

Готен-Бау шел по коридору и думал. Обычные мыслительные конструкции. Без права на выдумки, предрассудки и без права сломаться. То, что Артано был занят не его словами, а чем-то еще сегодня почему-то не задело. Наверное балрог слишком устал или отголоски суть стихии нелогичной сегодня особенно явственно в нем звучали. Это натолкнуло главнокомандующего на мысли о Мелькоре и о том, что он должен скоро вернуться. Четкие шаги майа отдавались от стен гулким эхом, когда он проходил по двадцать пятому Створчатому ярусу. Где-то совсем близко был выход наружу - к звездам и луне. Хотелось курить и подставить лицо ветру, забыв на минуту, кому из валар он принадлежит. Но данным желаниям не удалось исполниться в полной мере. Как только Готмог миновал чуть больше половины яруса, его нагнал Саурон и пошел рядом. Он говорил о том, что не очень прав, что соваться к нандор и впрямь идея не очень блестящая. Спрашивал что предлагает сам балрог. А тот шел рядом молча и, казалось, был совсем не здесь. Не в этом "где и когда".
Так шли они достаточно долго - первые лица Ангбанда и всего Севера. Шли и молчали. Майрону не терпелось услышать ответ. В нем бурлила жажда деятельности и жажда мести, ибо он видел поражение. Готен-Бау его тоже видел. Но хаоса в душе не было. Он медлил - так казалось коменданту, но на самом деле он...прислушивался. Он ждал того, что в обычной ситуации казалось бы повседневностью звучания Ангбанда и окрестностей, но не сейчас.
Когда они все таки поднялись на крепостную стену и, пройдя до смотровой башни, остановились, а ветер все таки начал трепать их длинные гривы, Готмог положил ладонь на серый шершавый камень, который, грубо стесанный, облицовывал стену, и взгляд его ушел куда-то внутрь. Это выглядело по меньшей мере странно и Артано наверняка усомнился бы в адекватном состоянии Главнокомандующего, если бы в Мелодии крепости не начали происходить метаморфозы. Она не стала звучать иначе - это невозможно, крепость принадлежала Мелькору, несмотря на то, что строили ее все, но крепость будто бы стала отвечать на мелодию балрога. Этот доверительный диалог длился несколько минут, течению которых не мешало абсолютно ничего. Даже орки-часовые и патрульные с опаской обходили две фигуры. Обходили в гробовом молчании.
Тем не менее вскоре Готен-Бау убрал руку, выпрямился и посмотрел на Саурона. Тот определенно все еще ждал ответа на свой вопрос и сейчас он его получит. Только сначала закурить.
- Ты спрашиваешь моего мнения, Артано? Оно не изменилось в сути, но быть может будет переформированно детально. - сизый дым был выпущен прямо в лицо порыву ветра, - Тебе не следует идти одному, Майрон. Поэтому мое мнение таково - Ты либо не идешь в их лагерь...либо идешь на пару с моим лучшим шпионом. Один в поле - воин. При выборе стрел. И он будет твоей стрелой, Артано.
Сказано это было твердо и тихо. Это было конечное решение данного уравнения при всех имеющихся переменных. Иного ответа от балрога ждать больше не стоило. Сейчас был именно тот случай, когда от перестановки мест слагающих - сумма не менялась. И этого было уже достаточно.

Отредактировано Готен-Бау (2013-07-02 20:48:39)

И сам Готмог умел слушать. Слушать и слышать. И сейчас он лишь слушал и внимал, но этого было достаточно. Этого было вдоволь. Саурон говорил тихо и тепло - именно такую интонацию Готен-Бау любил в общении с комендантом. И посему стяжать слова в понимание было, вестимо, намного легче, чем если это были бы приказы. А ветер бесновался и бил по пламени факелов, пытаясь их затушить. И трепал гриву балрога, что огромной копной красных волос ниспадала ниже плеч  Главнокомандующего. Он слушал и кивал в особенно явных моментах, где слова не очень-то требовались, но внести акцент было все таки нужно. А когда комендант закончил, Первый среди равных накрыл руку майа, что накрыла его, своей и отозвался уже звуком:
- Я дам тебе лучшего своего шпиона, какого имеет Север. Возможно, если бы я пошел с тобою, то шансов было бы больше, но сменить для меня фана - занятие долгое и в принципе своем напрасное, ибо, во-первых, время никак не терпит, а во-вторых, если уйдем мы вместе, то совершенно не на кого оставить Ангбанд. А это сердце Севера.
И в ответ тот же доверительный тон, которым впору скреплять уста, а не договоренности. Он пролился огненным сургучом на слова, а взгляд - глаза в глаза - печаткой запечатал и подписал данное слово.
- Все, что в моих силах. И даже больше. - и пальцы Готен-Бау крепче сжали руку Артано, а потом он резким вольтом развернулся и быстрым шагом скрылся в темноте, направляясь в сторону своего кабинета. Ибо то, что он сказал о времени было не просто звучанием букв, сплавленных в слова, это было жестокой реальностью.

Отредактировано Готен-Бау (2013-08-03 00:52:03)

Чуть больше времени понадобилось Готен-Бау для того, что самолично отыскать в картотеке того самого-самого, кого он прочил в компаньоны Артано при походе к нандор. Но наконец-то досье было найдено. Еще раз внимательно изучив содержимое папки и сверив его с возможными аспектами данного похода, Готмог пришел к удовлетворительным выводам - это действительно было то, что нужно. Балрог откинулся на спинку кресла и задумался. Правильное ли он принял решение и правильно ли он посоветовал Артано. Вдруг все риски, что он учел - не единственно важные? Быть может есть что-то, о чем он, Пламя Арды, не знает. Это возможно. Признавать подобное было достаточно трудно, ибо значило сие, что Главнокомандующий Севера контролирует далеко не все. Но признать тем не менее все же пришлось, так как было это откровенным фактом, а факты принято уважать. И потому сомнения селились в феа, мешая вызвать к себе Гхара и дать ему приказ доставить пред топазовые очи Первого среди равных выбранного им шпиона. Это была фактическая точка.
Еще раз перечитав досье, отметив буквально каждую точку и просмаковав каждый дифтонг, Готен-Бау откинул папку на край стола, где она, врезавшись в кипу доносов, рапортов и в несколько карандашных набросков чертежей местности, рассыпала тем самым их по полу. Грузно поднявшись и одернув свой мундир, балрог решительными шагами вышел из кабинета, взял со стола одну из бумаг и намереваясь самолично найти Ногуэля и выдать ему точный дальнейший инструктаж. И пока он поднимался вверх по бесчисленным лестницам между Створчатыми ярусами и ярусами поменьше, думы о неучтенном факторе риска не отпускали его голову, гордо носящую не только густую копну кроваво-красных кудрей и отполированных черных рогов, но и хранившая в своих чертогах острый пытливый ум. Именно он не давал покоя и ступенька за ступенькою все больше и больше сбивал с курса первоначального решения. Поднявшись все же на нужный ему ярус уже в разрозненных чувствах вот-вот готового передумать существа, прямо носом к носу столкнулся Готмог с тем, кого, собственно, и искал. Разминуться они успели только благодаря гибкости, ловкости и реакции этого шпиона. Он буквально обтек фигуру балрога с правой стороны, поклонившись и оставшись стоять на месте. Валарауко осмотрел его прицельным взглядом, словно пытаясь понять действительно ли этот эльф, давший когда-то присягу Северу, так хорош, как вещает о нем его анкета. Но анкета не лгала и Готмог об этом знал. Этот нандо был среднего роста, а как для нолдор так и вообще мог бы считаться коротышкой, изящный и тонкий. Но не сказать, чтобы его стройные ноги не имели эластичной силы пружин, готовых помогать этому шпиону чуть ли не взлетать над землею при малейшем его усилии к прыжку. Копна светлых волос была небрежно собрана в высокий пучок, и пряди выбивались из него повсеместно, а серо-голубые глаза были настолько цепкими, что казалось будто птицы царапают твою кожу в тех местах, где скользит этот взор. Выглядел он лет на 16 и это было роковой обманкой. Для врагов. Этот нандо не попадал в плен, его Клятва не была вымученная болью или пропитана своей кровью. Не была она и украдена или вырвана. Этот нандо пришел к Северу сам. Это был его выбор. Почему-то он решил, что правильно - именно так. И Север принял его. И именно поэтому его Клятва отличалась от данных другими.
Готен-Бау протянул ему листок, который успел прихватить с собою из кабинета. В нем был дан четкий и ясный инструктаж по поводу предстоящего рейда. Шесть пунктов.
1. Обрисовка ситуации;
2. Примерный маршрут (имелись вариации) и время отправления в рейд;
3. Цель;
4. Легенда;
5. Имена тех, на кого стоит обратить самое пристальное внимание;
6. Краткое досье на напарника (балрогу пришлось вкратце набросать словесный портрет новоиспеченного шпиона, так как времени на знакомство у обоих эльфов нет, а это зачастую важно - знать хоть какие-то детали друг о друге);
Главнокомандующий так хотел подписать еще и седьмой пункт, где говорилось бы о том, что он - Ногуэль - жизнью и честью отвечает за своего напарника и должен сохранить его любой ценой, но писать такого тем не менее не стал. Операция засекречена, а подобная просьба-приказ вызовет ненужное недоумение и желание узнать в чем дело. Но руки все таки чесались, однако в бумаге, что дал нандо балрог значилось всего шесть пунктов. Только лишь шесть.
Уэль прочел внимательно, кивнул и вернул бумагу Готен-Бау. Надобности в ней больше не было - эльф все запомнил. Память - еще один уникальный плюс этого шпиона. После чего нандо поклонился и исчез в той стороне, куда шел изначально. И если по виду планы его ничуть не изменились, то это вновь было обманчивое впечатление. И балрог это знал.

*******(с этого момента отписываю NPC шпиона Ногуэля. Все его действия - принадлежат исключительно ему!)*******

NPC.
Эльф Ногуэль

Он конечно ждал этого. Не могли ему, с его-то высокими показателями, не поручить какого-нибудь важного и интересного дела. А дело было поистине интересным. Уэль уже предвкушал, как будет использовать все свои примочки и все свое мастерство, которое он пустит в ход, как только - так сразу. Но он - это он. А вот что за напарник ему попался? Зачем вообще в этом деле нужен был напарник нандо понял, а вот почему такой неопытный? К тому же, судя по всему и новичок, так как он ни разу не видел его. Более того, он ни разу об этом нандо и не слышал. А это было как-то странно. Но больше он думал о "деле", об его целях и возможностях. И о перспективах, которые открывались перед ним в случае выполнения данной работы. И мысли о напарнике были, скорее, досадливые - несмышленыш, которого вытаскивать придется практически из любой ямки. Но надо - значит надо.
Придя к себе в комнату, Уэль на несколько минут присел на кровать, обдумывая что из имеющегося арсенала стоит взять с собою в рейд. У стены стояли и луки разных размеров, а значит и разной дальности выстрела, там же находились мечи, ножи, кинжалы, висело несколько костюмов из ткани с защитной расцветкой для разного рода местности. Нандо умел и был в последствии обучен обращению со всем оружием, какое только давалось ему в руки исходя из таких параметров, как рост/вес. Где то там же стояла обувь, несколько разных пар, разные веревки, крепления к ним и много прочего походного барахла. Все это обвел взглядом эльф, уже почти мысленно дособирав в голове свою котомку. Пришла пора собрать ее в реальности. Легко поднявшись и в одно мгновение оказавшись уже на корточках у соседней стены, Уэль за четверть часа положил в заплечный мешок, который, к слову, был не один у этого шпиона, а каждый - под цвет определенного костюма, все необходимое. В список попали две веревки (потолще и потоньше, разной длины), кремень и кресало, пару пузырьков с растительным отваром, несколько листов бумаги, бурдюк (пока еще пустой, но он его обязательно наполнит перед тем как выйти за ворота Ангбанда), так же в утробе ткани скрылись пару гребней, маленькое зеркальце, небольшой моток льняной ткани и несколько не очень массивных креплений (вес обоих эльфов даже в сумме это допускал). Поднявшись на ноги, Уэль несколько мгновений постоял перед развешанными одеждами и остановил свой взор на изумрудном трико с вкраплениями ржаво-оранжевого и черного. И облачился в них, обув на ноги светло-рыжие высокие сапоги из сыромятной кожи, что были легки и мягки и ощущались, как если бы он надел на ногу гольфы. Вся одежда полностью прилегала к фигуре и была словно приклеена к ней - ничто не торчало и не болталось, мешаясь или того хуже - грозясь за что-то зацепиться и создать тем самым ненужный, а иногда и роковой шум. Все было продумано, ибо Уэль любил свою работу. Это было самое важное в его жизни. К выбору оружия нандо подошел в самую последнюю очередь - не хотел, чтобы лишние мысли отвлекали его. Конечно лук. Это без всяких сомнений. Но вот стрелы. С каким наконечником? Естественно, синдарским. Их расцветку он знал не хуже, чем расцветку наконечников любых других эльфов, а в арсенале он имел их все. Собрав все, что имелись из нужных в колчан, он закинул его себе на плечо, на второе закинул котомку и оглядел себя в зеркале: на него смотрел юноша, подросток, в наряде, которое на фоне серо-черной комнаты казалось поистине карнавально-пестрым, а пряди его золотых волос как обычно не хотели слушаться владельца и выбились, ниспав по щекам до самой челюсти. Лицо красивое, насколько вообще может быть красивым эльф, правильное, с красивоочерченными губами и ровным, аккуратным носом и только глаза были насмешливыми и злыми. Они были такими с самого рождения и Север тут абсолютно не при чем. Как то, в его далеком прошлом, случился короткий разговор, который он взял себе за девиз. Его спросили:
- Ты всегда такой злой?
На что нандо ответил совершенно искренне:
- Я просто честный.
И в самом деле, честнее и прямее существа трудно найти. Кинув последний взгляд на свое отражение и пожалев саркастически, что не может вдеть себе в волосы какой-нибудь аляпистый цветок, как любят делать возвышенные нандор, наконец вышел из комнаты и направился во внутренний двор, где его уже должен был ожидать напарник с обозом даров.
Дары вам еще надо, ну да, - подумалось Уэлю, выруливая из за угла прямо к обозу и ожидающему, - Ничего, мы принесем вам дары. Вы их помнить будете долго.
А вслух уже произнес иное, окинув глазами другого нандо, который был явно выше и старше, что ничуть не смутило шпиона:
- Добрых дней и приятных ночей. Полностью готов? Подумай хорошенько над ответом, ибо времени думать над этим вопросом уже не будет, как не будет его и для того, чтобы вернуться и дособирать то, что ты, возможно, забыл положить в этот обоз, в свою сумку и в свою голову. А разница между тем, что ты взял или не взял - может ровняться разнице между жизнью и смертью.
И эти цепкие глаза вперились в глаза стоящего напротив, явно не торопя, но и не давая притормаживать. Как под прицелом. Длительным самонаводящимся прицелом.

Отредактировано Готен-Бау (2013-08-31 00:24:22)

NPC.
Эльф Ногуэль

А нандо тем временем оценивающе смотрел на синда. Смотрел как всегда колко и никак не мог взять в толк, почему именно его послали с ним в рейд. Что такого особенного в этом эльфе, что его, даже новичком, отправили на столь серьезное и политически острое задание? И есть ли у него, нандо, сейчас время вызнать это? И будет ли оно потом...
Что-то было в стоящем напротив, что-то такое, когда подавление силы взгляда придает еще большую силу. Когда непринужденность штрихов делается усилием, а не обыденностью. Когда случайную улыбку ловят за край губ и насильственно сжимают в пружину этими же самыми губами. Все это вкупе придает образу что-то нереальное и ненастоящее, устланное туманом подозрения. И чем осторожнее противник или...напарник?, тем гуще и сметанее этот туман. Но конкретно сейчас для выяснение всех этих вопросов, кои роились в голове у Уэля, время было точно не подходящее. Посему он, выслушав откликнувшегося в ответ напарника, изрек:
- Прекрасно, что ты, пусть даже и новенький, но уже такой основательный и подготовленный. - почему-то нандо вновь пожалел, что в его волосах нет аляпистого цветка, но отмел этот вздор в сторону, продолжив, - Расскажи-ка мне, что в твоем мешке? - словно игла, взгляд шпиона вонзился в мешковину ткани и будь у этого взора нитки - прошил его едва ли не узорными стежками. - Мне нужно и важно знать, что ты взял с собою. Это вторая по важности вещь у тебя. Первая - твоя голова. - тонкий палец нандо постучал себе по виску. - А пока ты перечисляешь, я ознакомлюсь с "дарами" нашим товарищам, к коим мы идет...в гости.
И изящным вольтом развернувшись к синде полубоком, Уэль откинул покрывало, что скрывало своим пологом поклажу, и начал изучать содержимое повозки, просчитывая в своей голове что-то, о чем он пока предпочитал умолчать. От всех. На поставленные эльфом вопросы шпион благополучно не ответил, посчитав, что время для ответов на них будет позже. А пока что нужно было удостовериться, что его напарник действительно ничего не забыл да и ничего не взял лишнего. Ибо если придется бежать и прятаться, то чем больше ненужного скарба он с собою потащит, тем меньше шансов им бежать быстро, а прятаться незаметно. Доверяй, но проверяй? Этому не учил его никто на Севере - этому его хорошо научили и дома. И усмешка, где горечь и ненависть смешались во едино, скользнула по губам нандо и упала ему под ноги, где он наступил на нее своим сапогом, вдавив в грязь.
Да, дома меня многому научили... Северу тогда только и оставалось, что подобрать меня. А учили меня свои же. Те, кто теперь встал по ту сторону черты и лица их превратились во вражьи рожи. Но и мысли эти Ногуэль втоптал в грязь сапогом. Им самое место именно там, в пыли Севера, у его ног.

Отредактировано Готен-Бау (2013-08-30 23:00:24)