Арафинвэ молча пошел за братом, не зная, что и как сказать ему. Феанаро, казалось, считал сделанное чем-то естественным и необходимым - или же старательно делал вид, что все в порядке, не позволяя себе не мгновения слабости?
Наконец они остановились - в стороне от столпотворения, где можно было бы спокойно поговорить. Ингалаурэ смотрел брату в глаза все тем же холодно-горьким взглядом. Выслушал, не шевельнув ни единым мускулом.
Значит, Феанаро желает, чтобы он плыл с ним. В Эндорэ. Глаза старшего прожигали Арафинвэ насквозь, но никаких сокровенных мыслей в нем не было. Неприятие случившегося, вина, ужас, горе утрат, стыд...
- Высказаться? - на одно мгновение в голосе Арафинвэ прорвался гнев. Снисходительное предложение Феанаро было худшим оскорблением - точно тот уже заранее решил, что ничего важного сказано не будет, что нужно просто дать недовольному спустить пар... Но Ингалаурэ тут же взял себя в руки.
- Я много мог бы сказать тебе, Феанаро. О каждом из тех, кто погиб здесь сегодня. О моих друзьях, которые гибли здесь. О государе Ольвэ, которого ты убил, безоружного. О кораблях, залитых кровью... вон тот - мой. Моя "Чайка"... Те, кто помогал мне строить ее, мертвы, погибли по твоей воле. Должно быть, Моринготто принял их облик, - горькая насмешка все же сорвалась с языка. Однако на этом почему-то пришло какое-то безразличие.
- Но что толку говорить это? Ты не слышишь меня. Я не стану упрекать тебя, Феанаро.
Арафинвэ провел рукой по лицу, стряхивая гнев.
- Вам нельзя задерживаться. Но я не пойду за тобой, - он сам не знал, что скажет это, но когда слова были произнесены, Ингалаурэ понял, что то было давнее решение. Он принял его, когда понял, что случилось здесь. - Тебе нужны те, кто станет выполнять твои приказы. Я - не стану, - младший Финвион обвел рукой город. - Я не помощник тебе, Феанаро, в такой войне.

Вспышка ярости была вполне ожидаема... Феанаро не терпел, когда ему не подчинялись. Арафинвэ не вздрогнул и не сделал попытки вырваться из жестких рук брата - ему менее всего хотелось свести этот разговор к драке. Выслушав яростный крик, Ингалаурэ, за все время не изменившийся в лице - он только раз чуть напрягся, услышав имя матери, но ничего худого о ней Феанаро не сказал - все с тем же спокойным и немного печальным взглядом оправил смятую рубаху.
- Я в самом деле наполовину ваниа, и вряд ли ты можешь оскорбить меня этим, - по губам скользнула тень улыбки. - Зачем же тебе слабый спутник, которого ты презираешь?
Арафинвэ знал, что своим спокойствием только сильнее разозлит брата, но ничего с этим поделать не мог. У него не было иного ответа на требования Пламенного - и не было никаких чувств, кроме горькой усталости.
- Я не пойду с тобой, - повторил Ингалаурэ. - Ты идешь темным путем, Феанаро, который приведет тебя в бездну. Не в моих силах удержать тебя, но я по крайней мере попытаюсь образумить тех, кого сумею. Я готов был воевать с Врагом, ты знаешь об этом - но телери мне не враги, а братья.

Угроза была достаточно реальной - Арафинвэ видел это в глазах Пламенного. Тот в самом деле мог убить его, и защититься Ингалаурэ не смог бы. Но страшно ему не было - только больно. Очень больно от того, что любимый старший брат стал... таким.
- Смелость бывает разной, - тихо сказал он. - В твоей я не сомневаюсь, но она сродни безумию.
"Препятствия... как можешь ты называть живых эльдар так? Феанаро, я всегда любил тебя, уважал, восхищался - что же ты сделал с собой, чтобы совершить такое?"
Он хотел сказать это вслух, но знал, что брат не потерпит подобного.
- Феанаро... Я бы хотел пойти с тобой. Сражаться бок о бок. Но не с эльдар же! Ты не делаешь различия между теми, кто враг тебе, и теми, кто лишь осмелился не согласиться с тобой. И потому - я тебе не помощник. Я не смогу так - и не хочу. Я очень люблю моего старшего брата, но я не могу принять и разделить поступки, совершенные королем Феанаро. Ты совершил злое дело - и совершишь еще, ибо не признаешь, что кто-то, кроме тебя, может быть прав.
Голос звучал уже без осуждения, мягко и печально, но непреклонно. Арафинвэ знал, что говорит в пустоту, что лишь сильнее разозлит Феанаро - но не мог не сказать этого. Теперь нужно было разворачиваться и уходить. Найти жену, детей... Друзей, кто остался жив. Поговорить, наконец, с Ноло.

Слишком страшной была первая мысль, родившаяся от слов Пламенного Духа.
- Разве отца убили телери? - тихо спросил Арафинвэ. - И что сказал бы он, узнав, что случилось сегодня?
Что сказал бы отец, узнав о том, к чему привела месть?
Говорить вслух, что смысла в мести нет, что она не приведет к добру, Ингалаурэ даже не пытался. Этого брат все равно не услышал бы. Даже если бы они мстили Моринготто - разве вернуло бы это к жизни отца? Разве утешила бы его гибель его народа? А уж то, что они совершили...
На гобеленах Владычицы Вайрэ видно все. Да и фэар павших наполнили Чертоги. Арафинвэ стало жутко при одной лишь мысли об этом.
- Да, ты - король, - спокойно подтвердил Ингалаурэ. - Но и король может быть неправ. Я не осуждал отца, потому что в его действиях не было ничего, что я посмел бы осудить... Он мог покинуть Тирион сам - но никого не принуждал к тому.
В голосе брата прозвучало что-то странное. Сдавленная ярость, да, но за ней было что-то еще. Младший Финвион вдруг почувствовал, что Феанаро, если бы умел, попросил бы его плыть...
Но согласиться - значило предать всё и всех.
- Нет, Феанаро. Я не могу.

Удара Арафинвэ не ожидал, да и не сумел бы, наверное, закрыться. Левую скулу обожгло болью, в глазах брата мелькнуло яростное удовлетворение... Почему он вообще это увидел?
Ингалаурэ медленно поднялся с валуна, на который его отбросило ударом. Спина болела, скула, похоже была если и не сломана, то кость треснула уж точно. По лицу текла кровь - он коснулся пальцами щеки. Посмотрел на Феанаро уже без прежнего тепла. То, что брат поднял на него руку, что он радовался его боли, не укладывалось в сознании. Даже обнаженный меч понять было бы как-то... проще.
- Ты сам начал эту битву, Феанаро. Ты и только ты виновен в пролившейся сегодня крови. Ты убил безоружного... ты развязал битву. Мне делать выбор между двух измен - что ж, я его сделал. Есть долг выше, а королю не должно идти против axani. Я не хотел упрекать тебя и не стану тебя судить - но я сказал свое слово, и хоть меня ранит твоя ненависть, я не изменю своего выбора.
Он ни на волос не повысил голоса, и даже обиды в нем все еще не было. Только усталость.
- Трудно тебе придется, Феанаро, - Арафинвэ уже стоял ровно, несмотря на рвущую боль. Ему вдруг стало жаль Пламенного - но тех, кто пал от его руки, было стократ жальче. За себя Ингалаурэ не гневался - в конце концов, он знал, что брат ненавидит споры.