Покупатели отсчитали оркам положенные монеты и поволокли эльфов в каменоломни. Пока  заковывали в цепи и стригли - волосы отхватили практически под корень - Амбарто молчал и не пытался вырываться. Он пытался понять, что с братом. Тельво был все так же безучастен ко всему. Устремленный в землю взгляд был пустым и равнодушным ко всему. Даже на осанве он не ответил, хотя аванирэ Питьо не почувствовал. И ему стало страшно. А если это - насовсем? Вдруг младший не выдержал всего, что на него свалилось? Их приковали рядом, за что нолдо возблагодарил судьбу. Принесли миски с каким-то невразумительным варевом и оставили, можно сказать, без присмотра. Одинокий надсмотрщик, откровенно храпевший довольно далеко от них - не в счет. Остальным рабам тоже не было до новеньких дела. Оглянувшись по сторонам, Питьо отодвинул в сторону свою миску и подобрался к брату. Цепь натянулась, но все же ее длины хватило, чтобы сесть рядом с младшим и прижать его к себе.
- Братишка, - выдохнул в самое ухо Тельво. - Рыжик... что с тобой? Ты злишься на меня, да?.. Ну... прости. Или наори. Или ударь. Что хочешь делай, только не молчи... не молчи так. - Провел рукой по голове брата. - Мы выберемся. Обещаю. Не знаю - когда и как - но выберемся.
Питьяфинве произнес последние слова уверенно. Он и в самом деле верил, что так будет. А иначе - как жить?

Им, гагарам, недоступно...

Шевеление, лязг, движение, всё стихло, когда присутствие накатило тёплой липкой волной. Худородные востроухие не знающие ни правильного языка, ни настоящего порядка - что они могли понимать в происходящем? С замиранием сердечек ловить интонации и жесты, не более. Да и чего было ожидать от потомков под кустом проснувшихся созданий?

Пришедший, объемом как три бритоголовика разом и не сильно ниже их ростом, остановился рядом с их надзирателем, бдительно пнул слишком уж чисто вылизанную миску, оглянулся, и всё же заметил такую-эдакую диковинку растудыклую. Благородным эльфийским ушам оставалось только пожалеть о своей остроконечности и попытаться втянуться под череп - ничем иным "валар" уже не могли помочь своим беглым услужителям - их заметили. Заметили и разразились тирадой на лучшем из языков, которая, однако же, по степени насыщенности первобытной мощью, потенциальным харебоём и нецензурными выржениями, а также ритмичностью и музыкальностью могла только подстегнуть все неправильные уши на лигу вокруг к поспешному втягиванию внутрь черепной коробки. Предпочтительно предварительно свёрнутыми в трубочку - от рыка звенели самые ходы и звенья цепей.

Вопреки возможному толкованию слаборазвитых последышей бледноухих родов надзиратели не ссорились и после первой и второй поощрительных зуботычин (в антракте между воплями доглядатай сплюнул на пол совершенно лишним ему ставший зуб) перешли к деятельному обсуждению дальнейшей судбь избранных бледноухих. Указующий перст Ыръхга совершенно недвусмысленно указывал на обоих по очереди, в потолок, в поощряемого пинками и воодушевительной речью подчинённого - нет, "валар" совершенно никак не получилось бы вмешаться в это действо, надежда на такой исход должна была испариться у пленных сразу, как только их отклепали от общей цепи и, перехватив пальцами под кандалы, поволокли по проходу туда, где виднелся тусклый свет поверхности.
Можно сказать сбыча мечт во всей почти красе.

Позади, там, в глубине, продолжалась инспекция и, когда "избранных" притащили к горстке таких же как они счастливцев снизу доносились вопли и звон - не то били кого-то, не то просто текла нормальная повседневная жизнь - долгая, как и процесс отбора кандидатов на "повышение" до Ангбандских гостей.