Эарвен подняла тяжелые и болезненные вопросы, но очень верные и своевременные. Арафинвэ не встал, только проводил взглядом отошедшую жену.
- Тебя примут, не задумываясь, - в этом он был уверен. Вот в обратном...
Два камня на грани прибоя. Как точно и верно.
- Ты верно сказала - мы на водоразделе. Значит, именно нам придется снова соединить то, что разбито и расколото.
Именно им, тем, кто между.
- Нолдор примут тебя, как свою королеву, - повторил Арафинвэ. - А телери... Я не знаю. Мне кажется, они поймут, пусть не сразу, но поймут, когда утихнет самая острая боль.
Хотя былой дружбе уже и не бывать, но ненависть и гнев не будут длиться вечность.
- Когда погибшие вернутся в свои дома, тогда рана затянется, и прошлое, быть может, останется в прошлом, - он сжал виски. Быть может... но сможет ли он, даже увидев снова друзей живыми, забыть искаженные яростью лица брата и племянников, залитую кровью палубу, пустую пристань? Даже он, любивший преступников всей душой. Что говорить о народе телери...
Время лечит. Но все ли раны?
- Время лечит, - сказал Арафинвэ вслух. Что бы ни было, сейчас он должен найти источник надежды и грести вперед.

Арафинвэ удивленно поднял брови. Нет, такая мысль ему и в голову не приходила. Да и будь это так, разве Манвэ назвал бы его королем против воли народа?
- Почему? - изумленно спросил он. О нет, в нем видели сына его отца, и от этого было только труднее. Нужно было не подвести всех тех, кто поверил ему и смотрел на своего короля с надеждой.
- Мы должны, - просто ответил Арафинвэ так, как отвечал на все свои сомнения. Надо, и нельзя не смочь. Он подошел к жене и обнял ее за плечи.
Там, за окном, виднелись редкие фигуры прохожих. Арафинвэ не знал, сколько телери погибло, а сколько просто прячется в своих домах, оплакивая усопших, но от вида пустых улиц было больно и страшно.
Они отошли от окна, и он снова опустился в кресло. Эарвен не села, а встала рядом, и Арафинвэ откинул голову назад, прижимаясь к ней.
- Однако именно на него мы положимся. То, что произошло, не изгладить из памяти ни словами, ни делами, его можно лишь прожить и оставить в прошлом. Но с этим, может быть, можно как-то помочь...
Он потер виски.
- Конфликты? Будто мало было злых слов и дел! - устало. - Разве что сейчас, пока раны так свежи. Дружба разрушена, это верно, но не думаю, чтобы она стала враждой. Но пока нолдор нельзя здесь появляться.

- Извини, - Арафинвэ погладил ее ладонь. - Да, я неверно тебя понял.
Вопрос жены ошеломил и почему-то больно ударил его, но Эарвен сразу же извинилась. Он устало вздохнул.
- Нет. Даже защищаясь, наверное, не смог бы.
Да и меча у него не было. Точнее, был, но до сих пор висел на стене в его комнате - подарок сыновей, который Арафинвэ принял без обычной благодарности. Сталь не радовала его и не казалась красивой. И, окажись он во время боя в Гаванях, смог бы он поднять оружие, защищая друзей, против своих же родичей? Арафинвэ не знал ответа и благодарил Единого за то, что решать ему не пришлось.
А впрочем, теперь ему неминуемо придется научиться сражаться. Ведь и Аман отныне небезопасен, Враг может вернуться.
- Схожу, если я нужен тебе и если ты считаешь это правильным, - место ли ему, нолдо, среди раненных? Не вызовет ли это только раздражения? Или, напротив, их успокоит то, что не все нолдор - убийцы?
- Я слышал, что раненным помогают девы из садов Эстэ, - Арафинвэ постарался ободрить жену. - Больше никто не погибнет.
На последние ее слова он лишь кивнул.
- Пока не вернутся погибшие, едва ли можно будет говорить о примирении.

- Может быть, когда угрожают твоим родным - ты уже не думаешь, - тихо предположил Арафинвэ. Мысль об оружии угнетала его, но он знал, что это чувство даже поможет - не позволит новому занятию перейти из неприятной обязанности в любимое дело.
- Я знаю, что Валар сделают все возможное, чтобы уберечь Аман, - твердо ответил он. - И нолдор - оставшиеся нолдор - помогут всеми силами. Мы можем взять на себя оборону Калакирии, перекрыть другие проходы в стене Пелори...
Не так уж много, но из малых камней строят высокие стены.
Скорее всего, Эарвен спрашивала и о другой опасности - о лжи, прокравшейся уже однажды в Благословенный Край. Но те, кто не поддался вслепую, уж точно не омрачат свои сердца теперь, когда опасность видно яснее. Нет, за это можно было быть спокойным... какое-то время.
- Полагаю, ты права, - согласился Арафинвэ с доводами жены. В самом деле, стоило пройти к раненным, найти друзей, знавших его с детства, предложить если не помощь, то поддержку. Уверить их в том, что не все нолдор могли и хотели держать мечи.
- Если так, то идем, - он подал руку Эарвен. - Месть... Скажи, ты видишь в ней хоть какой-то смысл? - Арафинвэ потряс головой. - Феанаро был обуян этой мыслью, но зачем? Чем и как может помочь месть? Не вернет ушедших, не залечит раны. Как может новое зло исцелить или облегчить прежнее?

Арафинвэ понимал, о чем говорит жена, но не знал ответа на незаданный вопрос.
Он вспомнил гнев и ненависть в лице Артанис, ярость во взгляде брата и отчаяние многих нолдор.
- Может быть, когда ты поднимаешь меч, ты уже вовсе не думаешь, - тихо предположил он. Когда наносишь удар - ты не думаешь, иначе это было бы невозможно, немыслимо причинить кому-то боль нарочно.
- Ты снова права, - кивнул Арафинвэ согласно. - Тогда тебе лучше найти работу рукам, чтобы разум отдохнул и остыл, - он коснулся губами виска жены.
- Думаю, стоит посмотреть, как все будет, а думать уже после, если и когда мы поймем, - он медленно повел жену к выходу из комнаты. Руки ее были холодны, как лед, а ладонь Арафинвэ горяча.
- Со временем, я надеюсь, мы все сумеем простить, а до того... не мне указывать, кому и кого прощать, - вздохнул он.

- Но это не в нашей власти, - покачал головой Арафинвэ. - Нельзя исцелить другого, если он этого не желает. Если бы я мог... Может быть, надо было быть более строгим отцом.
Тогда в детях не было бы столько гордости, столько своеволия... Они ведь давно хотели уплыть в те земли, и не было бы в этом стремлении ничего дурного, если бы не то, как оно осуществилось. Если бы не окровавленные корабли.
Если бы они смогли признать неправоту...
Но смог лишь Ангарато, от которого Арафинвэ, сказать по правде, меньше, чем от старших, ждал такой реакции.
- Нам придется много работать, - и это, наверное, единственное, что поможет сохранить рассудок и надежду. Арафинвэ казалось, что он стоит на пепелище, из которого ему предстоит создать цветущий сад.
- Нет, родная. Не был. Но мне, кажется, придется стать достойным сыном своего отца.
Если отец вернется нескоро... иначе думать нельзя, нельзя... Тогда он должен увидеть свой народ не в разрухе и развале. Никогда он не желал этой ответственности и этих почестей, но пришлось брать на себя.
Арафинвэ снова вернулся воспоминаниями в тот дарованный ему Манвэ миг покоя. Тогда он сделал свой выбор... и должен сам теперь создать такой мир, без тревог и горя, для себя и для своего народа.
- Идем, - кивнул он.
Они прошли по коридорам дворца и спустились вниз, на темную улицу. Под лазарет отдали огромное помещение верфей, где могли разместиться все раненные, кого не пришлось забирать в Сады Лориэна. Тут и там сновали девы Эсте, пряно и терпко пахло травами и кисло - кровью.